Что там, умерла жена Дона Ломбардинской20* мафии. Ему она была даже не нужна. Наоборот хорошо, он избавился от одной преграды, что мешала официально взять в жены молодую девушку, которая родит ему наследника, и станет очередной пленницей.
Незнакомец, который вызвал во мне самые необыденные чувства. Заступился за меня. Которому я отдала самое последнее, что в скором времени осталось бы у меня от мамы, оказался ее убийцей.
Я была настолько зла.
Мне было пятнадцать, и я верила в справедливость. Верила в неё, когда несла запись к отцу, а он сказал забыть об этом. Верила, когда, связавшись с полицией, принесла им записи, а они ответили молчанием, отправив домой.
Какой же дурой была. Каждая шайка работала на Марко. Каждый полицейский, каждый доктор, даже букашка, мирно ползущая по Милану, была в его власти. Это сломало меня и мою веру окончательно.
– Зачем ты это говоришь? – недоумеваю.
Внутренности скручивает, и глухо тянущаяся боль внизу живота усиливается. Ставлю руку на это место, пытаясь держать себя в руках.
Дарио поворачивается ко мне, и намного серьёзней продолжает. Все краски на его лице исчезают в одночасье.
– Тем парнем на видео, является Даниэль Грассо Конселло. Он убил твою мать.
Всё вокруг замирает.
Я. Дарио. Стены. Люди. Звуки.
Слышу только чёткое биение своего сердца.
Первое, на что натыкаюсь: отрицание.
Этого не может быть.
Этого не может быть.
Этого…
Мысли обрываются, как и пелена перед глазами. Голос Дарио возвращает чёткую картину перед собой.
– Пять лет назад я следил за их семьёй. Точнее за Даниэлем, это…
– Я тебе не верю, – придя в себе, заявляю твердо.
Дарио кивает с улыбкой на лице, словно говоря: «я знал, что не поверишь»
– Это тебе, – мужчина протягивает флешку.
Мое тело заливается свинцом.
– Посмотришь сама, – Дарио кидает взгляд за мою спину.
Могу предположить, что Каир совсем рядом.
– Я знаю, что завтра будет передача товара, – быстрее говорит прокурор, – Тебе достаточно позвонить на номер, который я дал тебе, чтобы он оказался за решёткой. Тебе решать, Андреа, – его рука все ещё протянута передо мной, и несмотря на все отрицание внутри, беру флешку, сжимая в руках.
Дарио надевает маску и проходит мимо. В ней его не узнать, поэтому Каир лишь провожает мужчину хмурым взглядом. Когда парень подходит, я крепче сжимаю флешку в руках, и незаметно прячу в клатч. Каир протягивает воду.
– Он к тебе подходил? – спрашивает он с настороженным взглядом.
Отрицательно качаю головой, делая глоток холодной воды. Но даже это не помогает. Все внутри сжимается. Я не дышу. Сердце бьется медленно, словно тоже не верит в услышанное.
– Спасибо, – отдаю бутылку обратно.
Мы спускаемся к остальным гостям.
Прежде чем подойти к столу, делаю глубокий вдох, и натянув улыбку, сажусь на место. Даниэль улыбается мне, что-то говоря, но я не слышу. Он тянется к моей руке, сплетает наши пальцы и ставит на свое бедро. Его прикосновения успокаивают. Нет. Разве человек убивший маму, мог вызывать во мне столько чувств? Мог стать хранителем моего сердца?
«Он убил твою мать»
Все это так сильно не походит тому, что я вижу и чувствую сейчас. Так противоречит. Его прикосновения, влюбленный взгляд, которым он одаривает лишь меня и слова признания.
Я не верю.
Не хочу.
– Всё в порядке? Ты дрожишь, – до боли любимый голос выбивает все вокруг, и вновь доказывает обратное.
Он не мог этого сделать.
Поднимаю взгляд, надеясь, что через маску не видно моих стеклянных глаз.
– Мы можем поехать домой? – голос ломается.
Даниэль понимает меня. Мы уезжаем сразу.
В особняке никого, кроме прислуг и охранников. Даниэль не задает вопросов, а я ничего не говорю. Мы раздеваемся и ложимся в кровать. Я поворачиваюсь боком. Дэн прижимается к моей спине, давая чувствовать тепло его тела, дыхание на своей коже и слышать сердцебиение.
Сон – спасает. Я засыпаю в рука Даниэля, наслаждаясь каждой секундой словно в последний раз. Позволяю себе забыться, на подсознательном уровне зная, что возможно, это последняя ночь, когда эти объятия мне не мерзки.
Ближе к четырем утрам, Даниэль начинает собираться на рейс. Напоследок, он садится на корточки у кровати, наклоняется ко мне и касается губами моих губ. Нежно. Сладко. В моем случае, больно.
– Вернусь завтра ночью, – шепчет Дэн в несколько футах от моего лица.
– Буду ждать, – отвечаю с краткой улыбкой.
Ведь я и вправду надеюсь, что буду ждать. С любовью и трепетом, и расскажу о нашем малыше.
Как только Даниэль выходит из комнаты, выпрыгиваю из кровати и подбегаю к окну. Дэн подходит к машине. Он чувствует мой взгляд. Останавливается и подняв голову к нашему окну, улыбается, помахав рукой.
После уезжает.
Я стою у окна долгие десять минут, ощущая, как по щекам стекают слезы.
Надев халат, выхожу из комнаты и прохожу в кабинет Даниэля. Он бывает там редко, но всегда говорит, что я могу пользоваться чем угодно. Сажусь на кресло, и пытаясь дышать ровно, подтягиваю ноутбук. Подношу флешку к нему, и застываю, смотря на дрожащую руку.
– Давай же, – подталкиваю себя и вставляю.
Сердце замирает. Не дышу, когда открываю нужный файл. Видеозапись. Экран все ещё чёрный, с круглой точкой в середине. Мне остается на неё нажать, что и делаю.
Каждая частичка тела застывает. Не чувствую ничего, когда наблюдаю за тем, как тот самый парень, который забрал у меня маму, садиться в машину. Маска закрывает его молодое лицо. Он нажимает на газ, и автомобиль срывается с места на высокой скорости. Спустя несколько минут незнакомец останавливается и замирает. Его рука тянется к маске. Тот самый кораблик, дарующий счастье, у него в руках. Маска срывается, и мое сердце с треском разбивается, собираясь осколками у ног. Несколько минут не могу поверить тому, что вижу.
На видео он моложе. Не было щетины. Гладко бритые скулы. Волосы длиннее, но это был он. Даниэль. Его глаза, его черты лица.
Он…он убил мою маму
Тот вечер проходит перед глазами, и я чувствую себя полной дурой.
«А если моё имя лучше скрывать?»
«Счастье мне пригодится»
«Тот, кого ты возненавидишь»
Разговоры в ту ночь, его слова, ухмылка и резкое исчезновение. Все это приводит к правде. Жестокой и разбивающей всё вокруг.
Говорят, есть несколько стадий принятия: отрицание, злость, депрессия и принятие.
Сейчас я чувствую злость. Она не простая. Она сжигает, ранит и убивает изнутри.
Одним моим рывком, все, что стоит на рабочем столе, летит на пол. Беру в руки ноутбук и кидаю