Макарова затрясло от подступившей ненависти. Пулей слетев по ступенькам вниз, он подскочил к хаму, который уже собирался удалиться, оставив его маму наедине с оброненными пакетами и рассыпанными фруктами, оказавшись вплотную в считанные секунды.
— Извинился, быстро! — сквозь зубы произнес Макаров, глядя здоровому мужику в глаза. Он вдруг почувствовал такой прилив ярости и ненависти, которого не чувствовал еще никогда в жизни. Все навалившееся на их семью в последнее время скопилось в один большой комок нервов, а тут еще это быдло хамило его матери — самому родному и близкому, единственному оставшемуся у Сергея человеку.
— Чего?! — вытаращился мужик, — слышь, сопля, пошел на х…й отсюда! — с этими словами он толкнул Макарова в грудь.
— Сережа… Сережа, не надо, не связывайся! — голос матери уже доносился сквозь пелену. Злость затуманила рассудок, все, чего он хотел сейчас — разорвать этого мужика в клочья, — Сережа…
Колоссальной силы, поставленный удар, которого здоровенный хам ну никак не ожидал от Макарова, прилетел точно в челюсть. Мужик не упал, просто голова мотнулась в сторону, куда брызнула и кровь, вместе с обломками зубов приземлившись на снег, окрасив его в алое. В следующий удар ногой в грудь Макаров вложил весь свой вес. Противник мешком полетел назад, ударившись спиной об стену соседнего павильона.
— Сережа! — не своим голосом закричала мама, — Сереженька, пожалуйста, не надо!
Но Сергей не слушал. Он прыгнул вперед к мужику, который всеми силами старался подняться на ноги и прийти в себя. Тот, увидев это, попытался ударить наугад, но лишь совершил неловкое движение вперед, сам напоровшись на очередной страшный удар сверху, а затем локтем сбоку, от чего правый глаз заплыл.
— Сережа, нет!!! — мама закрыла лицо руками. Вокруг не было ни души, никто не мог остановить жуткую сцену, которая происходила здесь и сейчас.
Макаров сделал шаг назад и вновь ударил ногой, отчего мужик, задыхаясь, рухнул навзничь. Сергей обошел его и присел рядом. А затем смахнул шапку, которая каким-то чудом еще держалась на голове, и поднял маминого обидчика за густые волосы. Все лицо мужика было в крови, как и снег, в котором он лежал.
— Моих родных никто не смеет трогать, ты понял, урод? Понял или нет?! — Сергей вновь сунул его в снег лицом и через секунду опять оторвал от земли, — быстро извинился перед этой женщиной! Извиняйся, мразь!!! — взревел он.
— Сережа, что ты делаешь? — мама расплакалась.
— Все хорошо, мам, не переживай! — Макаров и сам догадывался, с какими дикими глазами он это говорил и как пугал этим мать…
— Изв… извините! — выдавил из себя мужик.
— Вот так! — Макаров поднял еще сильнее, отчего тот пискнул, — сейчас мы уйдем, а ты побудешь здесь минут десять и подумаешь над своим поведением. Расскажешь об этом хоть слово хоть кому то… — он понизил голос, чтобы мама не слышала, — я тебя в клочья порву! Тебя, твоих родных, всех, понял, с…а?! — шипел Сергей сквозь зубы, — все, лежать! — он отпустил мужика, и его лицо безвольно упало в снег.
Сергей поднялся и осмотрелся. Вокруг не было никого, кто мог видеть эту расправу. Камер поблизости тоже не должно было быть.
— Мама, пойдем, — Макаров взял мать за руку.
— Сережа, как же… как же… — она не находила слов и давилась слезами.
Макаров насильно взял мать за руку и потащил прочь от места происшествия. Она обернулась, глядя то на лежавшего в снегу мужика, то на рассыпанные неподалеку фрукты и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Сергей крепко держал за руку и продолжал вести прочь.
— Новые купим, — только и бросил он.
— Сереженька, сыночек, откуда в тебе столько жестокости? — спросила мама, когда они вышли с рынка. В ее глазах стояли слезы, — тот мужчина, он…
— Он все заслужил, — вежливо, но очень твердо ответил Макаров, — с ним все будет в порядке, не переживай. У нас в спортзале и не так травмировались. Поверь, ему было бы плевать на твою судьбу…
— Сережа, но это не значит, что его нужно за это убить. Разве так я тебя воспитала, Сережа?
— А я и не убил, — ответил Макаров, чувствуя, что начинает заводиться, — мамуль, ну правда, пойдем лучше домой. У нас сегодня ужин праздничный, не забыла?
Сергей поцеловал мать и почти насильно повел ее от рынка. Во рту он вновь почувствовал неприятный и очень своеобразный привкус слюны. Он вспомнил, что слюна шла у него изо рта, когда он бил того мужика. Очень густая слюна. Почти пена…
***
— Здорово, Джамал! — Петровский снял перчатку и пожал руку приятелю, — что за дело такое секретное, что мы встречаемся здесь? — он усмехнулся.
— Потому что я действительно хочу обговорить это подальше от лишних ушей, по крайней мере, пока, — на полном серьезе ответил Джамал, — пройдемся?
— Давай, — Петровский согласно кивнул.
Они медленным шагом двинулись вперед по парку, в котором Джамал час назад назначил Петровскому встречу. Это место находилось в отдалении от их привычных «совещательных штабов», значит, разговор предстоял приватный. Шел мелкий снег, оседая на верхней одежде. Петровский закурил, выжидающе глядя на Джамала.
— Скажи, Кость, ты ведь не планируешь все время этим зарабатывать? — спросил тот.
— Ты про наше маленькое предприятие? — Петровский усмехнулся и проводил взглядом двух прошедших навстречу девушек, — все время и не получится, это даже и не заработок, так, приятная прибавка на то время, пока мы в НГПУ. А потом… — он сделал соответствующий жест рукой.
— Вот и я о том же, — Джамал кивнул и глубоко вдохнул прохладный зимний воздух, — что, если подготовить почву для серьезных дел уже сейчас? По-настоящему серьезных дел? — он выразительно посмотрел на Петровского.
— Начало мне нравится, — сказал тот, — предложения?
— Одно есть, — начал Джамал, — короче, как ты относишься к автомобильному бизнесу?
— Автомобильному? — Петровский рассмеялся, — а не слишком круто берешь? Нет, у нас конечно сейчас на руках хорошие деньги, но чтобы такое… не потянем! — Петровский цокнул языком и отрицательно покачал головой.
— Да я не про автосалон! — Джамал с досадой отмахнулся, — его, ясное дело, не потянем, так, небольшие спекуляции с тачками: купи-продай. Поначалу по одной. Дальше — на расширение. А там, Костян, речь пойдет о реально крупных суммах, куда крупнее, чем те, которыми мы крутим сейчас, — Джамал с надеждой посмотрел на Петровского, — что скажешь?
— Чтобы спекулировать таким товаром, нужно знать, где брать и кому сбывать, — Петровский проследовал внутрь небольшой беседки и сел на лавочку, сложив ногу на ногу, — иначе это пустой разговор…
— Костян, — Джамал сел напротив и расплылся в улыбке, — думаешь, я бы предлагал что-то, если б это было пустым звуком?