— Да, — Сергей вновь ограничился кратким ответом, — наверное…
— Мы справимся, — сказала мама, глядя сыну в глаза, — вместе мы справимся, сынок. Не переживай.
— Конечно справимся, мам, — Макаров поцеловал мать в макушку и пересек кухню, — ладно, мам, мне надо собираться. А то и вправду опоздаю, — он улыбнулся, обернувшись в дверях.
— Ни пуха, Сереж! — сказала мама.
— К черту! — отозвался Макаров и исчез в комнате.
Мать Сергея вновь вернулась за стол и, вздохнув и опершись подбородком на руку, стала смотреть в окно. Движения пока давались ей тяжело. Хотя врач сказал, что она идет на поправку. Не было бы рецидива…
***
— Все еще загоняешься? — спросил Костомаров, в упор глядя на своего друга с водительского места.
— Не знаю, — Петровский откинулся на спинку сиденья и посмотрел в окно, за которым начинал накрапывать мелкий осенний дождь, — не знаю, нормально ли я реагирую. По идее, после всего человеку должно быть плохо, ярость там, обида, истерика… но ничего этого нет. Я сейчас вообще ничего не чувствую. Пустота, понимаешь? — он повернулся и посмотрел в глаза Костомарову, — Ванек, это в порядке вещей?
— Скорее всего, да, — задумчиво проговорил Иван, — защитная реакция. Или что-то в этом роде. Я, конечно, не психолог, но в твоей ситуации это, по-моему, нормально. Когда вообще ни хрена не чувствуешь. Это пройдет…
— Пройдет, — повторил Петровский, — а дальше-то что? Если сейчас пустота, на ее место ведь придет что-то другое. И что, будет больно? Плохо? — он вновь поднял глаза на друга.
— Я не знаю, — честно ответил Иван, — у всех это проходит по-разному. Может, будет плохо. А может и не будет. Просто приспособишься к новой жизни. Мой тебе совет, Костян: случилось и случилось. Живи дальше. Ситуация необычная и очень хреновая, я понимаю, но все равно.
— Да я как-то в петлю лезть и не собирался, — задумчиво проговорил Петровский, — если эта с…а жизнь хочет попробовать меня поломать… посмотрим, кто кого. Я ей сам глотку перегрызу. И сломаю, — он посмотрел в пространство с плохо скрываемой злобой.
Костомаров ничего не ответил. На несколько секунд повисла тишина. Было слышно, как по стеклам автомобиля стучат капли усилившегося дождя.
— Что будешь делать? — спросил Иван, поняв, что молчание затягивается.
— По обстоятельствам, — негромко ответил Петровский, — пойду туда, посмотрю, что и как. И попробую найти место в своей новой жизни. Если получится, — добавил он после секундной паузы.
— Тоже вариант, — Костомаров кивнул, — ну, ты точно нормально? Одного тебя оставить можно? — он взволнованно посмотрел на своего друга.
— Ваня, я уже взрослый мальчик, — Петровский цинично и как-то совсем невесело усмехнулся, — как-нибудь справлюсь. В универ ведь иду, а не на войну…
Костомаров рассмеялся. Петровский взял небольшую сумку, в которую с утра наспех сунул пару тетрадок, и взялся за ручку двери. Уже перед тем, как выйти из машины, он развернулся и в упор посмотрел на Ивана.
— Слушай, а ты, случаем, не знаешь, к чему снятся пауки?
— Чего? — Костомаров вытаращил глаза, — какие еще пауки?
— Большие, — задумчиво проговорил Петровский, — большие пауки в банке. Суетятся, бросаются друг на друга, грызутся…
— Понятия не имею, — ответил Костомаров, — я вообще не по этой чуши про сны…
— Ну ладно, — Петровский хлопнул Ивана по плечу, — забей, короче. Спасибо, что подбросил, — с этими словами он резко открыл дверь и вышел из машины. Костомаров проводил удалявшегося друга задумчивым и взволнованным взглядом.
— Совсем загнался пацан, — грустно вздохнул он, когда Петровский затерялся в толпе других студентов и скрылся из виду, — не позавидуешь. Привыкнет…
Иван повернул ключи в замке зажигания и резко тронулся с места, подняв брызги воды с асфальта.
***
Дождь опять усилился. Петровский остановился возле нужного ему корпуса юридического факультета НГПУ. Обычный политехнический ВУЗ, коих много по всей стране. Студенческий городок из множества корпусов, пара одинаковых общежитий, до отказа забитые столовые с дешевой едой…
Петровский вдохнул в легкие дым, который из-за дождя казался еще гуще. Навеса в курилке не было, поэтому вода обильно попадала на волосы и одежду. Но ему было все равно. Он был погружен в свои мысли. Что ж, может, Костомаров и прав. Все проходит. Значит, пройдет и это. Необычная ситуация, не каждый в такую попадает. Но он не был слабаком. И резать вены явно не собирался. Да и потом, все самое страшное, наверное, уже позади. А впереди была новая жизнь. Нужно было только понять, какая она. И приспособиться. Нет, не приспособиться. Оседлать ее, сломать самому, так же, как она попыталась сломать его. Взять за горло и свернуть шею к чертовой матери…
— Сигаретки не найдется? — внезапный оклик человека, подошедшего почти вплотную, вырвал Петровского из размышлений.
Он повернулся. Перед ним стоял высокий темноволосый парень в распахнутой поверх футболки кожаной куртке и солнцезащитных очках, которые он зачем-то носил в такую пасмурную погоду. За характерную одежду и очки Петровский тут же мысленно окрестил незнакомца Байкером. Определить, сколько ему лет и с какого он курса не представлялось возможным, поэтому Петровский просто достал пачку и протянул ему.
— Благодарю, — Байкер взял из пачки сигарету и вынул из кармана куртки зажигалку, — ложка есть, — пояснил он.
— А что, так солнце мешает? — с сарказмом спросил Петровский. По большому счету, ему было наплевать. Вопрос носил скорее дежурный характер.
— Не поверишь, привычка! — Байкер расхохотался и выпустил дым, — носил постоянно, теперь даже в пасмурную погоду глаза режет. Я Дмитрий!
— Константин, — игнорировать протянутую руку было невежливо, поэтому он коротко пожал ее и хотел вновь погрузиться в свои мысли, решив, что разговор с «байкером» Дмитрием, который почему-то боится солнечного света, окончен. Но тот не отставал.
— А ты с юрфака, да? Абитуриент? Первый курс?
— Получается, что так, — ответил Петровский, — а ты?
— И я с юрфака! — радостно сказал Дмитрий, — тоже только поступил. Стало быть, коллеги мы с тобой!
Петровский задумчиво посмотрел на него. Что ж, пока кроме любознательного «байкера» Дмитрия знакомых здесь у него не было. Значит, посылать его сразу преждевременно. Пускай будет. А там война план покажет…
— Выходит так, — хмыкнул Петровский, мусоля намокшую сигарету в руках.
Мимо них быстрым шагом прошел крепкий парень кавказской наружности, одетый в спортивный костюм. Он рванул на себя дверь корпуса и исчез в здании так же резко, как появился в поле зрения.
— Опасный, — Дмитрий ухмыльнулся, — тоже, кстати, перваш.
— Пересекались? — Петровский сделал жест в сторону двери.
— Нет, впервые вижу, — Дмитрий ухмыльнулся, — но определить-то легко. В глаза бросается…
— Что ты имеешь в