– Помоги, пожалуйста. Я всё понимаю, она, наверное, тебя задела, я не знаю, как было, мы не обсуждали, но то, что она сама не вывезет, точно знаю. Он просто добьёт её, – и плакать начинает, окончательно отворачивая меня от созерцания ебанутой на всю голову Дашки, – припёрся на игру, в туалет её затолкал, не знаю, что было, но она после этого вся зарёванная вышла. И я не знаю к кому ещё пойти, ни одного мужика рядом. Только ты у неё нормальный был и у тебя связи есть. Ты можешь. Сделай это.
Вглядываюсь в её глаза. Там ни намёка на шутку или ложь. Я мало её знаю, да что уж там, я совсем её не знаю. Но и вокруг себя эта девчонка создала ореол вечно уверенной в себе сучки, а сейчас какой-то зарёванный котёнок с перебинтованной лапкой. Чудны дела твои, Господи…
Подкуриваю ещё раз. Никотин обжигает губы.
Сделай это…
Пиздец.
Глава 23
С холодной решимостью наматываю кумпур. Движения автоматические, совершенно лишенные эмоций. Глушу их. Это натренированный навык, с таким не рождаются, к сожалению.
Вчера практически сорвался. Сегодня уже нет.
Я не грёбанный гений и для того, чтобы принять взвешенное решение, мне нужно время. Ослепляющая ярость еще никого не приводила к разумности. А вчера меня наконец-то ослепило. Реальность догнала и безжалостно пнула под задницу. Никогда не думал, что могу так взорваться. Так сильно, что пожелаю ни просто напиздить морду, а убить. Лишить разумное существо жизни…
Хотя, какое оно разумное, если вытворяет такую дичь. Мразь.
Состояние аффекта. Можно списать на это, но нет. Я чётко знаю, что это ни оно. Если бы так, взорвало сразу. Но, по факту меня вынесло только сейчас. Это не аффект. От того и хуже. Холодная ярость куда как хуже сиюминутного помутнения.
В голове перебродила вся жизнь. От самых соплей, где отец вдалбливал уважение к старшим и слабым и то, что произошло ни так давно. И это никак не хочет устаканиться в голове. Эта сраная реальность не может быть реальной. Сюр… сука.
Блять…
Ну почему так, Рит? Так, зачем?!
Растираю виски, приводя себя в чувства. Хочу выпить. Просто хлопнуть чего-то покрепче.
Как-то разом нахлынуло. Смело в океан воспоминаний. Руки, губы, пугливый взгляд, смех. Втюхался ни сразу, но намертво. Месяц психовал, всячески отнекивался, а сам скучал как собака брошенная. По всему скучал. И ладно бы просто трах, нет… разговоры наши, споры, её разумная голова на плечах. Разумная, точно знаю. Она не идиотка. Идиотки у меня были, знаю, что это такое.
От того и бесит сейчас. Умная девка, а так влетела.
Я думал, что она просто к бывшему вернулась, я же блять их видел! Припёрся к ней. Плюнул на гордость и прочее, опять пошёл… побежал… А там она у подъезда с этим мудаком стоит. Тогда не знал, что это он, сейчас знаю, но не суть уже. Стоит себе в сарафане коротком, с ноги на ноги переминается, волосы ветер подбрасывает в разные стороны, а мне только глаза прикрыть и запах этот словно воздух впитывается. Запах волос… Вот так сильно размазало. Она меня на хуй, а я запах волос вспоминаю. Пиздец.
Но вместо того, чтобы подойти, торможу, практически впечатываюсь в стену. Мудак этот обнимает за хрупкие плечи, в себя вжимает, и они в подъезд заходят синхронно как нетерпеливая парочка.
У меня никогда раньше не перехватывало дыхание. В тот момент перехватило. Состояние на грани.
Рухнуло на хуй всё.
Не было смысла даже унижаться. Отчётливо это осознал. Какое-то время смотрел на обшарпанную дверь, ждал чего-то, хер пойми, чего, а потом опомнился и ушёл. Распирающая грудина застыла, сжала рёбра до хруста. Ненавистью ослепило. Мысленно послал её. Не нужен – пусть делает что хочет, больше я не стану наступать на своё горло. Попробовал – не понравилось. Я теперь пас.
Захлопнул ларчик, а проще не стало. Дашку трахал до искр из глаз, а сам как глаза прикрою, сука, её вспоминаю. Она там, в тех моих мыслях тоже трахалась, но не со мной. Это отрезвляло на краткий миг, а потом снова закручивало по спирали. Бесконечный бег.
Любовь – это для кино, для женских романчиков, для поэтов. Всегда так думал, пока на своей шкуре не почувствовал. Я же не делил секс и любовь никогда. Всё как-то ровно и привычно, а тут осознание. Секс напряг снимает, а любовь его вызывает. Правда, блять, такая.
Смотрю свозь отражение самого себя. Ночь практически, в доме напротив горят окна, где-то тусовка, где-то семья смотрит телек, где-то дети бегают по комнате. Мир не сошёл с орбиты, пока я тут загибался, вокруг меня текла жизнь.
Батя как-то разоткровенничался и рассказал, что он за матерью года три бегал, всё никак не мог добиться результата. Думал, что всё, а потом случай помог. Какой, никто не знает, я не уточнял, но батя смог. А я… Я прикурил и ушёл. Пасанул…
Это сейчас тоже злит. Злит так, что костяшки пальцев хрустят, взгляд сам собой звереет. Нужно было подойти, просто подойти и всё увидеть. С учётом той инфы что Маришка выкатила, я бы сложил в своей голове пазл. А я не пошёл. Обиделся как баба и ушёл. Придурок.
Чувство нежности, страсти, желание защищать до конца, даже ценой своей жизни. У меня никогда такого не было, ни к одной. К ней… к ней есть. Всё на максимум. Все системы в организме требуют по животному решить. Загрызть, потом на плечо закинуть и в пещеру утащить. Закрыть, замуровать, чтобы никто даже дышать не смел. Кроет кровавой пеленой.
Смешно подумать. С девушкой которую хотел женой назвать такого не возникало. Берёг её, был, по сути, хорошим оплотом, но чтобы вот так как сейчас… остро, болезненно и дико. Никогда!
Поэтому и вспоминается Софка с её:
– Ига, прости, я просто не могу так. Я его кажется, люблю. Понимаешь? Я люблю вот так! – руки разводит в стороны шар показывая необъятный, – На разрыв! – Вскрикивает воодушевлённо, полностью захваченная эмоциями, а потом на моё лицо натыкается и тихо с грустью добавляет, – Не получится у нас.
И я натурально ахуел.
У нас было много общих увлечений, знакомых, родители и те дружили. Я привык к ней, она ко мне. А потом да… как братаны. Так, возможно и должны быть браки созданы, где ни страсть,