И если задуматься ещё сильнее, то уродливые смеси людей и крыс, что вопили от боли и безумия, так и видимого в их красных выпученных лазах, не могли появиться при взаимодействии с самым простым химикатом. Тут требовалось нечто действительно волшебное и выходящее за границу понимания привычной науки, чтобы создать идентичные и столь выраженные мутации одновременно у кучи людей. Даже с учётом куда более продвинутой науки двадцать первого века подобное было бы фактически невозможно повторить.
А раз если существовал минимум один образец чего-то непознаваемого, то нельзя было отрицать и ту вероятность, что случайные цветы и мутация одной ящерки также окажутся ключом к чему-то ранее невидимому. И разобравшись в одном волшебном феномене, можно будет начать переводить свои знания на другие области, вроде попытки исцелить одну поражённую ногу или сделать нечто куда более безумное…
— Понимаю, что могу просить чрезмерно много, однако я вижу в тебе потенциала, Виктор, и верю, что уже сейчас ты сможешь помочь мне в моих исследованиях, — аккуратно рассеяв тишину, ответил Синджед. — Не понимаю откуда, но в твоих глазах так и блестит желание взяться за мои расчёты и приступить к изменению мира. Сам раньше видел такие глаза в зеркале, а потому хочу помочь тебе тем же способом, коим мне когда-то помог мой наставника. Показав, к каким чудесам могут путь знания и целеустремлённость…
— Можете не продолжать, учитель, — уверенно ответил я. — Я согласен помочь вам в вашей миссии, а потому готов нырнуть куда глубже. Только бы не отказался от каких-нибудь книжек или журналов по теме. Думаю, мне нужно очень многое научиться, чтобы вам помочь.
Синджед не став показывать удивление и просто удовлетворительно кивнул, после чего достал из-за пояса кожаный большой дневник и передал тот прямо в мои руки. Я же аккуратно раскрыл его и взглянул на мелкий почерк, покрывший собой практически весь желтоватый лист.
К счастью, Виктор умел читать, а потому у меня имелись подобные навыки, позволившие с головой окунуться в исследования одного алхимика, пытавшегося победить бессмертие. И в этот момент любой мой скепсис был прикрыт простым желанием стереть ту ноющую боль, что колола нога.
Глава 5. Аркейн
— Смотри, Виктор, — начал мой наставник. Его голос был сдержанным, но в нём звучало неподдельное стремление не только передать знания, но и приобщить меня к великому делу. — Вот ради чего я трудился все эти годы, и ради чего пожертвовал блестящей карьерой в самой престижной академии Пилтовера. Пусть мне и потребовалось немало времен, чтобы это осознать, однако деньги, слава, богатство или признание коллег — всё это ничто в сравнении с настоящим прогрессом и открытиями, которые изменяют ход истории. Они навсегда оставляют наши имена на её страницах.
Он замолчал, давая мне осмыслить услышанное, а затем продолжил, слегка отведя голову в сторону и смотря в пустоту. Его взгляд словно проникал сквозь стены лаборатории, а голос отражался от стен небольшой пещеры:
— Сохраняя честь и следуя морали, невозможно достичь истинных высот. Настоящий успех — это тот, что увековечивает имена исследователей, даже ценой некоторых жертв, которые в будущем приведут к спасению других. Риск — это цена, которую мы платим за величие, и хотя дорога к этому открытию будет долгая и извилистая, но мы уже сделали первые шаги.
С этими словами старый учёный, до этого склонившийся над своим рабочим столом, выпрямился и повернулся ко мне. На поверхности стола стояла небольшая стальная коробка, на первый взгляд ничем не примечательная, однако очень хорошо знакомая мне. Её строгие линии и матовая поверхность не вызывали доверия, но в центре виднелось углубление — окуляр, через который можно было наблюдать образцы сияющего пурпурного экстра, что мы так долго добывали.
Примитивный микроскоп, стоящий передо мной, казался невероятной редкостью, сокровищем, которое даже в Верхнем городе стоило бы целое состояние не говоря уже про Заун и общее его состояние. Я не мог представить, каким образом Синджед смог доставить его сюда, однако сам факт его наличия говорил о невероятных усилиях и упорстве старого алхимика.
— Это только начало, — произнёс он, указывая на устройство. — Но именно здесь начинается то, что изменит наш мир. А сейчас я хочу, чтобы ты собственными глазами оценил наши скромные, но всё равно значимые достижения. Ты можешь сам увидеть то, что приведёт нас к достижению наших целей и мечтаний.
Он осторожно достал склянку с пурпурной жидкостью и, воспользовавшись пипеткой, капнул немного вещества на поверхность небольшой стеклянной тарелки, на которой уже находилось капля крови одной невезучей мышки, после чего закрыл её тонкой пластиной стеклянной подложки. Прозрачное стекло, как я сразу заметил, было явно куплено у знакомого контрабандиста, так как на нём виднелся знак семьи Кирамман, стекольная фабрика которых недавно подверглась налёту Вандера. Закончив подготовку, учёный отошёл в сторону и коротким жестом пригласил меня подойти.
Не медля, я подошёл к столу. Привычный холод стали встретил мою ладонь, когда я бережно коснулся корпуса устройства, в прошлом очень близкого мне. Наклонившись, я начал через окуляр сначала разглядывать каплю чистого вещества, а затем и образец, смешанный с кровью.
Первым делом пришлось настроить фокус линз и немного подвигать образец, чтобы детально рассмотреть сверкающее вещество, которое было не особо интересным без проведения реакций с материей.
К счастью, интенсивность сияния была не настолько большой, чтобы ослепить, а потому перед моими глазами предстали вроде бы самое типичное вещество. Плотные сгустки частиц, казавшиеся маленькими светящими островками, были окружены более тёмной межфазными слоями. Множество раз видел нечто похожее в прошлой жизни, а потому не был особенно впечатлён. Вот только весь мой скепсис мигом пропал, стоило мне отодвинуть этот образец и взглянуть на уже потемневший от реакции сгусток алой жидкости.
Клетки крови слишком стремительно начали терять свою обычную форму и структуру. Эритроциты, которые обычно имели чёткие и ровные очертания, начали деформироваться, превращаясь в нечто нелепое и гибкое. Некоторые клетки словно расползались, разрывая свои мембраны, а другие, наоборот, сжимались в более компактные, но необычайно плотные формы.
В местах, где мутаген контактировал с уже свернувшимися сгустками, появлялись странные, почти прозрачные пятна, как будто вещество проникало в клеточные стенки, меняя их структуру. Группы клеток становились разрозненной смесью, потерявшей свою привычную организованность и превратившись в неизвестно что. Но самое страшное, что всё это происходило с пугающей, безумной и просто нарушавшей все законы биологии, быстротой и минимальными затратами ресурсов.
— По своей сути, концентрат Мерцающих цветов,