Наверное, будь на моём месте кто-нибудь другой, он бы уже обосрался в портки от произошедшего. Скверна умела вселять ужас не только в тех, кто с ней борется, но и в тех, кто её использует.
Но будучи капелланом Ордена Паладинов, я прошел столько сражений, что чувство страха атрофировалось давным-давно. Вместо паники, я прикрыл глаза, попытался абстрагироваться от боли, что было несложно, и заглянул внутрь. Туда, где была моя… душа.
И то, что я там увидел — мне не понравилось от слова совсем. Печать Паладина сияла подобно звезде, но она была другой. Контуры, узлы и грани те же, но одна её половина пылала тёмно-зелёным пламенем, а другая — сияла Светом.
Никогда прежде с таким не сталкивался… Даже слышать не приходилось! Свет и Скверна — силы двух разных порядков. Два непримиримых врага, союз которых невозможен!
— Либо я перепил и это галлюцинации, — пробубнил я, открыв глаза и уставившись в тёмный силуэт ближайшего дерева. — Либо я не допил, а наш поход был лишь дерьмовым сном, который продолжается.
Помогая себе руками — всё же меня не слабо шатало и всё тело будто налилось свинцом — я поднялся с земли. Заодно отметил, что если это и сон, то трава и кровь на ощупь слишком реалистичны. Стоило оказаться на ногах и меня качнуло, но устоял. Не видно нихрена, как в жопе у демона! И где мое ночное зрение?
Инстинктивно, как делал сотни, а то и тысячи раз, я махнул ладонью. И вовремя успел отпрыгнуть, памятуя о пламени Скверны!
Но нет, обошлось, к моему великому облегчению! Вместо запретной и ужасной магии, появился шарик света. Размером с голову взрослого мужчины он воспарил над землей и осветил всё вокруг, позволяя мне осмотреться.
И первое, что я увидел — мёртвые тела, разбросанные по поляне. Четверо мужчин в странных одеждах с какой-то эмблемой в виде треугольника на плече и туши различной нечисти. Парочку я признал — Хладные Арахниды. Мерзкие создания, яд которых способен обратить человека в лёд. Также здесь валялась парочка медведей-переростков, чьи туши усеивали выступающие костные наросты. И гончие, конечно же, как та, которую я прикончил. И да, меня действительно окружал живой лес, а не мёртвые деревья мира Скверны.
Лицо зачесалось, но когда я поднял руку на уровень глаз, то недоумение пробило очередное дно. Эта рука не принадлежала капеллану Ордена Паладинов! Нет тех шрамов, каждый из которых я помнил. Нет грубой и сухой от времени кожи, как и мозолей от меча. Да и ладонь с запястьем слишком… Тощие.
«Да, Август, такого дерьма ты точно ещё не видел», — щупал я своё лицо, продолжая недоумевать и нахмурился — черты не мои, это точно.
— Так… — я вдохнул полной грудью свежий лесной воздух и с силой выдохнул. — Та-а-ак…
Ответ на происходящее со мной у меня был и базировался он не на основе писания Ордена Паладинов, а на легендах Ордена Охотников. Защитники человечества, воины Кодекса и полубоги, как их называли простые люди. Ходили мифы, что смерть для них не конец. Что Кодекс даёт своим Охотникам, величайшим из них, шанс на перерождение. Но я не Охотник. Да, знал их. Общался с ними по долгу службы, помогал по мере сил, но… Как⁈
Воистину говорили провидцы и мудрецы — замыслы Многомерной Вселенной неизвестны никому.
Приняв эту теорию за действительность, я повёл плечами и ещё раз осмотрелся. Не отрицаю — этот эпизод выбил меня из колеи, но стоило осознать и стало попроще. Да и вопрос решился лишь один из многих. Всё же непонятно, почему печать изменилась и что за этим последует, но я точно видел свою душу и могу сказать — Неназываемый здесь не причём. Нет на мне его ярма и метки. Первый делом нужно понять, где я оказался и действовать по ситуации, а затем… война план покажет.
Я решил осмотреть мертвецов, попутно взяв меч одного из них. Как раз того мужа, что лежал рядом со мной, когда я очнулся. Одноручный, сталь говно, рукоять не по руке, зачарований и рун нет, но сойдёт.
Похлопав по карманам, невзирая на испачканные в крови руки, я вытащил с одного из них… Что это?
Похоже на кошель, но кожаный и сворачивающийся будто книжкой. Он тоже был заляпан кровью. Отщёлкнув заклёпку, я развернул его и увидел в небольшом отделе, словно за мягким стеклом, миниатюрную мастерски нарисованную картину. С неё на меня смотрели миловидная черноволосая женщина и улыбающаяся маленькая девочка, сидевшая у неё на руках. Работа искусного мастера, ничего не скажешь. Либо же магии, что весьма вероятно. Слишком чёткие детали…
Вновь посмотрел на мертвеца, которого пришлось перевернуть, а затем вытащил картинку. На ощупь она была странной и гладкой, как бумага, но другой, да и в свете парящей Сферы Света она отливала бликами.
— Держи, воин, — вложил я картину в руки мертвеца на груди. — Пусть память о них будет с тобой там, где бы ты ни оказался.
Далее занялся другим содержимым этого интересного кошеля. Нашёл парочку купюр незнакомых мне денег, а ещё сложенный вдвое бумажный лист. Он-то и заинтересовал меня, но тут была проблема.
— Что за каракули? — нахмурился я.
Это не всеобщий, а значит мир, в котором я переродился, не объединен вратами. И это с одной стороны плохо, а с другой, возможно, хорошо. По долгу службы я знал, что молодые миры защищают Хранители и они закрыты от божественных сущностей и это хорошая новость. Плохая же в том, что мне не удасться попасть в знакомые миры и… А что, собственно, дальше, Август?
С этой мыслью я и завис, продолжая хмуриться и пустым взглядом смотреть на непонятный лист, испачканный в крови.
Ордена нет. Братьев тоже нет. Я — последний Паладин, но и тут не всё ясно. Печать другая, Скверна в душе. А Паладин ли я теперь вообще? По всем правилам и догмам я должен оборвать свою жизнь прямо здесь и сейчас, но…
Я поджал губы, а затем раздражённо скривился. Да, Многомерная Вселенная удивительна и причудлива, а её планов, как я и сказал ранее, никто не ведает, но зачем я переродился? Для чего? Не просто же