Мне бы было легче, как женщине, обвинить в развале нашего брака только Марка, и я бы осталась все той же трусливой Олей, которая много хвастается и которая отказывается брать ответственность за эту непростую жизнь.
И остались бы у меня из отношений только книжки с выдуманными мужиками.
— Не будет другого, — строго перебивает Марк, и мы в молчании напряженно смотрит друг на друга.
— Но и другой тоже не будет, Оля, — наконец, добавляет он. — Будешь ты. Я так решил. С разводом или без развода будешь только ты. Я не позволю себе потерять тебя вот такую. И я хочу знать, как такая ты умеешь любить, — подается в мою сторону, — кончаешь ты иначе, — в его глазах вспыхивает темный огонь. — А вот как любишь?
Глава 63. До конца
Как я могу любить после тех болезненных и сложных метаморфоз, что прожила я вместе с Марком?
А как я любила до всего этого?
Как я любила Марка? Как я любила наших детей? Как я любила саму себя?
Мои проблемы с этой жизнью начались с самой себя и с того, что я не любила себя, не видела в себе ценности и хотела казаться для чужих не той, кто я есть.
А кто я есть?
Я начала это только сейчас узнавать, и это так интересно.
Я, оказывается, крутая тетка.
Я всю свою жизнь играла какую-то наивную трусишку, которую нужно оберегать со всех сторон, а на деле — я могу быть очень жесткой и бесстрашной.
Могу мыслить трезво и холодно в момент острого стресса и еще командовать.
А еще я люблю чувство опасности в близости. Меня возбуждает, когда мне грубо и жестко напоминают, кто в спальне главный.
И мне совсем не хочется об этом делиться с другими.
Потому что это не выдумка, не ложь, а моя новая реальность. Я больше никого не пущу к нам с Марком под одеяло.
И советов чужим не буду давать.
Только родным и то только тогда, когда просят. Вот зять и попросил.
— Я не смогу так… — мой зять Андрей хмурится, и на меня не смотрит.
Ему, как мужчине стыдно, что мне известно: моя дочь пугала и шантажировала его Марком.
— Никто тебя в лесу не закопает, — вздыхаю я. — Марк дал торжественную клятву тебя не трогать и отпустить с миром.
— И дочь я не увижу.
— Увидишь, — обещаю я. — Яна, может, дурында, но у нее есть я и Марк, которые… ну, тоже наломали дров прилично. Мы сейчас… нагоняем потерянное время в воспитании, знаешь ли.
— Но я Яну люблю, — Андрей хмурится и, наконец, смотрит на меня, — но остаться… она меня не уважает. Да и как уважать после всего? Я же не мужик для нее. Я не Марк.
— Но ты хотел развода.
— Поэтому и хотел, что меня любили только на видео.
— Стремно, — соглашаюсь я, — но докажи, что ты мужик.
Смеется.
Горько и разочарованно.
Как мужчине доказать, что он мужик, после того, как испугался угроз жены?
Напрягается и смотрит мимо меня. Я оглядываюсь. Из уборной возвращается Марк. Рожа злобная, шаги уверенные и размашистые, и затихает не только наш зять, но и другие посетители кафе. Кто-то даже глаза тупит.
А я не боюсь.
Я любуюсь. Этот злой и страшный мужик — мой.
— Я тут подумал, — Марк возвращается за стол. Одергивает полы пиджака и поправляет галстук, пристально глядя на Андрея, — я отправлю тебя к цыганам.
— Что?
— Дела у них опять ко мне какие-то, — Марк кривит губы. — Сам я в их табор больше ни ногой, а ты поедешь.
— Что?
— Переговоры проведешь, — строго безапелляционно заявляет Марк.
Вот так Марк решает проблему Андрея. Если хочешь быть мужиком, то начинай с цыган, которые опять появились в нашей жизни с сомнительной идеей организовать какой-то бизнес с нашими бабками.
— Ну, какой же из меня переговорщик… — Андрей нервничает еще больше, когда Марк недобро прищуривается.
— Я вижу в тебе потенциал.
Андрей удивленно замолкает. Несколько секунд он обдумывает слова Марка и заметно меняется.
Аж приосанивается.
— Ты же с цыганами дел не имеешь, — удивленно шепчу я Марку.
— Не веду, — он взгляда с Андрея не спускает. Сканирует на эмоции и на страх. — Вот он и пусть доходчиво объяснит им, что не стоит даже думать о сотрудничестве.
— Это их оскорбит, — предполагаю я.
Марк разворачивается ко мне вполоборота и широко улыбается:
— Знаю, Оля, в этом весь смысл.
— Ему ноги переломают… это в лучшем случае…
— Готов на сломанные ноги, — Марк вновь смотрит на Андрея.
Тот сглатывает и… кивает.
Готов. Он неожиданно готов рискнуть, и меня это удивляет до уважения к его решительности, пусть и немного наивной.
— Иди, тебя заберут мои парни, — Марк с милостивой повелительностью кивает.
Андрей прощается и уходит. Замечаю изменения даже в его походке.
— Что ты только что сделал? — спрашиваю я Марка, который расслабленно обнимает меня и делает глоток воды.
— Иногда очень важно поверить в человека, — философски заявляет он и самодовольно усмехается, — вот мне пришлось поверить в зятя. Я долго себя уговаривал в уборной поверить в него.
— Я аж его зауважала, — в тихом восторге смотрю на Марка. — А то я его тут только жалела и успокаивала.
— Это хорошо, — он смотрит на меня с одобрением, — если мама уважает зятя, то и жена рано и поздно проникнется к мужу. Я знаю, о чем говорю, — подмигивает мне.
— Тебя моя мама обожает.
— Я знаю, — Марк смеется и обхватывает мое лицо ладонями, — поэтому у тебя и не было шансов от меня избавиться.
— Так это она виновата? — бубню я.
— Определенно, — Марк кивает, а в следующую секунду целует меня.
Жадно, глубоко и напористо. В зале кафе затихают голоса, а я Марка кусаю за язык, но это его не останавливает. И мне это нравится.
Возможно, мы