— Все-все! Сдаюсь. Возвращайся… — кричу, переворачиваясь на спину звездой. Волны неспешно качают тело. Где-то над головой орут чайки, а дети умоляют разрешить им спуститься к нам.
— Давайте. Только плавайте возле круга.
Чтобы было удобнее контролировать ситуацию, переворачиваюсь на живот и встречаюсь взглядом с Наумовым. Он молчит, я тоже. Но слова как будто и не нужны.
— Где ты научился так плавать?
— Да как-то само… А ты? — играет бровями. Ах ты ж приколист! Фыркнув, плещу ему в лицо водой и предусмотрительно ухожу под воду от ответки. Когда выныриваю, в войну ввязываются и Лешка с Серым. Пока, правда, непонятно, на чьей стороне. Возможно, на своей собственной.
Я остаюсь в стороне от творящегося безобразия. Выбираюсь на платформу, чтобы полюбоваться закатом, выливаю в бокал остатки выдохшегося шампанского. Постепенно пурпурные отблески размывают линию горизонта. Солнце, отражаясь в воде, идет рябью переливчатых бликов. Долго на это смотреть невозможно, но я терплю. До тех пор, пока на глазах не выступают слезы, ведь как можно отвернуться? Все же правильно, что я вырвалась отдохнуть. Иногда так важно ставить жизнь на паузу, чтобы просто насладиться моментом…
— Так, ребят, давайте выбираться. Уже совсем темно.
— Ну, нет! Можно еще чуть-чуть? — ноют мальчишки. Ничего не меняется. Им сколько ни дай — мало.
— Нет. Это может быть опасно.
В отличие от родной матери, Наумова дети слушаются беспрекословно. Тот помогает им по очереди забраться на платформу и только после этого сам выбирается из воды, отжавшись на руках. У меня так не получилось, а он очень ловко все проворачивает. Огромные бицепсы напрягаются. Р-раз. И вот он рядом.
— Ты чего не обмылась? Здесь душ с пресной водой, — глядит на меня из-под слипшихся от воды ресниц.
— Лень было… Но теперь, видно, надо.
Щедро полив со шланга моих сыновей, Наумов обмывает себя и велит мне:
— Становись.
Напор достаточно прохладной воды заставляет меня взвизгнуть. Пусть за бортом явно холоднее, я-то уже пригрелась. Обмывшись, хватаюсь за полотенце, накидывая то на плечи.
— Через час причалим.
Да… И сказка закончится. Эх…
— Было классно.
— Хочешь повторить?
— Да! — орут мальчишки.
— А ты тут надолго?
— Ну, вообще планировал завтра сниматься с якоря, но день-два ничего не решат. Так что скажешь?
— На завтра у меня намечены кое-какие дела, — вздыхаю не без сожаления.
— Мама! — возмущенно ахают пацаны. — Ну, какие дела, когда тут такое!
— Может быть, вечером пересечемся? — предлагаю я.
— А можно мы побудем здесь с Наумом?!
— Нет! Что вы. Об этом не может идти и речи.
Почему-то мне кажется, Наумов мне возразит, но нет. Видно, он не в восторге от идеи провести время с чужими детьми. Я его понимаю. Чего ради? Не те у нас отношения.
— Тогда созвонимся? — предлагает он будто нехотя.
— Да. Обязательно.
И мы действительно созваниваемся. Тут мне предъявить нечего. Но до встречи так и не доходит — я слишком вымотана поездкой на фабрику, а Наум больше не может переносить свой отъезд. Ну, или не хочет, ладно… В любом случае, каждый из нас выбирает собственный комфорт. Что, наверное, правильно.
Глава 18
— Папа! — вскрикивает Серега, пробираясь сквозь толчею зала прилета. Удивленно вскидываю брови — Моисеев, конечно, интересовался накануне, каким рейсом мы возвращаемся, но я почему-то не думала, что это для того, чтобы нас встретить.
— Привет! Ух ты, вы, кажется, еще больше вымахали! И загорели… — усмехается Эдик, обнимая по очереди мальчиков. — Как отдохнули?
— Кайф! Мам, чего стоишь?! Пойдем скорее!
Забрав чемодан, Эдик окидывает меня странным взглядом и, болтая с галдящими детьми, направляется к выходу. Мы даже не успеваем выехать с территории аэропорта, как эта парочка выкладывает отцу о своих приключениях всё подчистую. И, конечно, отдельное место в их рассказе отводится нашей прогулке на яхте.
Виском чувствую внимательный взгляд бывшего мужа, но оборачиваться к нему, чтобы все объяснить, не спешу.
— Тезка?
— М-м-м?
— Тезка того самого Наумова? — спрашивает Эдик в лоб.
— Да нет. Он. Собственной персоной, — пожимаю плечами, будто ничего такого нет в том, что я провела день в компании олигарха.
— Охренеть. И давно вы знакомы?
— Порядком. А что?
— Да ничего. Просто не очень понимаю… — затрудняется сформулировать Моисеев. — Что у вас может быть общего, — выкручивается, наконец.
— Бизнес?
— Ну, какой бизнес, Юль? — закатывает глаза. Даже интересно, он всегда был таким? Очевидно, люди ведь не меняются. Тем более в нашем возрасте. Выходит, я просто не замечала его снисходительного отношения? Да нет, это тоже вряд ли. Скорее, не заостряла внимания на неприятных мне вещах. Чтобы не мотать себе нервы, женщины вообще на многое смотрят сквозь пальцы, замечали?
— Такой, Эдик. Я тебе сто раз говорила — у меня новый проект.
Поняв, что я не шучу, Моисеев одаривает меня пристальным взглядом. Нащупывает в бардачке спички. Достает одну и зажимает между зубов, с головой выдавая свою нервозность. Так и хочется спросить — а что такое, милый? Но я молчу, довольно скалясь внутри.
— Еще один салон? — будто вскользь интересуется бывший.
— А, нет… Другое. Мы с дочерью Наумова запускаем большой косметический бренд, а он выступает инвестором.
— М-м-м. Даже так? Неожиданно.
— Что именно?
— Ну, где ты, Юль, а где большой бизнес? Пойми меня правильно, ты, конечно, баба умная…
— Остановись, Эдик, — напрягаюсь я. — Не продолжай, не стоит.
— Ты мне не чужой человек. Я за тебя волнуюсь!
— Спасибо, но для этого нет никакого повода, — отворачиваюсь к окну. — До чего же странно. Я так выросла за годы нашего брака, а ты этого даже и не заметил.
— Юль…
— Нет-нет, ты не понял! Как раз за это я тебе искренне благодарна. Если бы не необходимость каждый раз что-то доказывать тебе и твоей чванливой мамаше, может, ничего бы из меня не вышло, а так гляди, как интересно получается — я развиваюсь, расту, становясь лучшей версией себя. Вон, даже в большой бизнес подалась.
— Смотри, чтобы тебя не кинули в этом твоем большом бизнесе, — поджимает губы Моисеев. Ну, еще бы. Я, считай, на святое покусилась — его мамашу.
— Да даже если кинут, Эдик, что мне терять? Свои идеи? Черт с ними. В отличие от упущенных возможностей, идеи придут еще.
— Поступай как знаешь. Я предупредил.
— Спасибо, но у меня есть своя голова на плечах.
— Тогда почему у тебя ноль вопросов к