Надежда хмыкнула, проводила насмешливым взглядом повесивших нос мальчишек, и поздоровалась с бывшими подопечными.
— Ну что, все собрались? — спросила она озабоченно.
Митька кивнул и потянул детей застрявших по какой-то причине в дверях покоев.
— А Лиля нового ухажера привела, — поведала секрет задержавшаяся на минутку Олька, — говорит, что этот и сам богат, значит, точно не за деньгами ее охотится и даже в род наш войти согласен.
Надежда прыснула, не удержавшись, и страдальчески закатила глаза к разукрашенному потолку.
— Опять? Это уже четвертый, — простонала она несчастным голосом, — интересно уже, насколько он хоть задержится? Может выдать девицу замуж царским указом, да прекратить это безобразие?
Олька улыбнулась и покачала головой отрицательно.
— Эй, ты чего Величество, мы, между прочим, ставки с девочками сделали. Хочешь, что бы я проиграла? — выдала она наиграно обижено.
Надежда хмыкнула, но комментировать не стала и тут же переключила внимание на другие проблемы.
— Как там Добрыня? Собирается возвращаться в Москву или в Санкт-Петербурге решил остаться? — поинтересовалась, скрывая волнение.
Олька нахмурилась и пожала плечами неопределенно.
— Я так поняла, что Забелины не хотели отдавать единственную дочь непонятно кому, — проговорила сердито, — но после того как ты выделила ему кристалл для основания нового рода, брат стал очень лакомым куском. Теперь они его сами, очень даже рьяно обхаживают, а как узнали, что он еще и твой подопечный, вовсе, словно с ума сошли. Там ему помимо Алены уже и племянниц в гарем, младшими женами предложили. Даже не знаю, как теперь выкручиваться будет.
Царица хмыкнула насмешливо и махнула рукой легкомысленно.
— Брат у тебя не дурак, он всегда знает чего от жизни хочет и добивается этого. Я точно знаю, он справится, — сказала уверенно и, подхватив подругу под руку, направилась в общую гостиную.
На семейном празднике, собрались только самые близкие и родные люди. К сожалению, помимо Добрыни, отсутствовала еще и Любаша с Петром Васильевичем. Неизвестно как они сговорились, но ровно через девять месяцев после венчания у них родился круглощекий, крепкий карапуз, которому исполнилось два года весной, а вот теперь, пару дней назад, родилась и дочь, оставить которую родители наотрез отказались.
Впрочем, Надежда, порадовавшись за друзей, была не в обиде.
Алекс пришел на празднование с двумя беременными женами. Сам он давно съехал из дворца, выкупив и расстроив поместье на Урале, парень занялся двумя важными делами — разводил породистых лошадей и курировал добычу полезных ископаемых и кристаллов.
Как ни жадничала Надежда, как ни хотела сохранить рудники для рода Иворовых, но делиться пришлось, поскольку только царская защита и помогала — держала на расстоянии готовых наброситься на чужое добро стервятников.
Процент добычи поделили после долгих торгов. Надежда, а точнее ее сын Алексей, получала пятьдесят один процент как собственник, а братья поделили оставшееся поровну. Как и было сказано, один защищал, а второй контролировал добычу и реализацию.
Впрочем, учитывая, что добыча началась еще в нескольких шахтах, выкупленных в складчину родом Иворовых, повзрослевшими и взявшими дела в свои руки мальчишками Морозовыми, а также царской финансовой службой, денег с лихвой хватало всем.
Наконец, все приглашенные собрались вместе. Вперед вышел счастливый Иван с годовалым сыном на руках.
— Сегодня, мы собрались здесь, чтобы отметить официальное признание моего сына наследником царского рода и всей Руссийской Империи. Родовой кристалл признал его!
Крики и поздравления звучали искренне, и Надежда прикрыла глаза. Потом будет официальное представление, праздник для всей Империи и конечно пышный бал, но сегодня, здесь, собрались лишь самые близкие ей люди, что были с ней в самые трудные моменты жизни и поддерживали несмотря не на что.
Пофилософствовать ей не удалось.
— Мам, Аня сказала, что согласна выйти за меня замуж, когда я подрасту, — как гром среди ясного неба, раздался шепот четырнадцатилетнего сына Алексея, — а еще она сказала, что не допустит других женщин в нашем доме и прям как ты, отказалась входить в гарем. Думаешь, не сильно страшно, если я, как и его Величество, откажусь породниться с другими родами? Ты же не будешь против?
Надежда покрутила головой ошарашенно, фыркнула (хоть и мысленно) и, решив объяснить разницу между семьей и временным гаремом, решительно обернулась к задумчивому сыну.
Эпилог 2
Бал был роскошный. Первый признанный император, Иван Николаевич с супругой Надеждой Константиновной, сидели на двух равнозначных тронах на возвышении и благосклонно смотрели на собравшихся в зале людей.
Народу было очень много. Яркие роскошные платья разбавляли чуть приглушённые цвета мужских камзолов и создавали невообразимый, постоянно меняющийся как в калейдоскопе узор.
За белоснежной колонной, жадно наблюдая за императорской четой, беседовали две девицы.
— Дура ты Лизка, — эмоционально морщилась одна из них, — думаешь просто так наш император от гарема отказался? Все знают, что ее Императорское Величество, даже смотреть мужу в сторону других женщин не позволяет. Помнишь Елену Строгину, что два года назад на всех дворах блистала? Говорят, она очень хотела младшей женой Императора стать, ну или хотя бы просто в гарем попасть. Рассказывают, что когда Надежда Константиновна непраздна была, да в свое бывшее имение на несколько дней выехала, то она тишком в царские покои пробралась и в кружевном прозрачном белье в постель супружескую улеглась. Надеялась, что пока жена беременна, да некрасива, царь охоч будет до женской ласки, вот и скомпрометирует ее, а там и до официального договора недалеко. Даже видаков из друзей и родственников пригласила, а не получилось ничего. Иван Николаевич, как красотку увидел, то опешил сначала, а потом лично косу на руку намотал, да так в коридор, раздетую, тем самым свидетелям и гостям на потеху вытащил. Опозорил, в общем, девку, да еще и посоветовал из дворца бежать скорее, пока его жена не увидела и порчу не навела. Представляешь, так и сказал — беги идиотка безмозглая, пока бородавками не покрылась, и квакать не начала. Пришлось Ленке после той истории быстро замуж за боярича худородного идти и в Амурск переезжать. Говорят, родственники за нее даже выкуп большой просить не стали, лишь бы избавиться от дуры скорее и гнева императорской семьи избежать. Все знают, что жену Иван Николаевич очень любит и слушает во всем.
Лизавета Соболевская, слушавшая открыв хорошенький ровненький ротик, вздохнула от такого редкого в их кругу слова «любит» а потом подумала и приподняла бровки обиженно.
— Ну и стерва эта Надежда Константиновна, — прошептала, понизив голос до почти практически беззвучного, — неужели, она и правда могла бы Елену в жабу обратить? Нет, не верю я. Сказки