Помню, как мы прилетели в Ниццу. Взлетно-посадочная полоса начинается у самого моря. Я, не отрываясь, смотрела в окно, и мне казалось, что мы садимся на воду
А какое там море! Синее, синее! Не зря берег назвали лазурным.
Настя с Максимом заняли апартаменты с самом красивом отеле Ниццы – Негреско. Я читала, что там останавливаются всякие коронованные особы и знаменитости. Отель похож на дворец. Я, как в музей попала: картины, скульптуры. Настя и для меня забронировала люкс. Когда я открыла дверь своего номера, чуть не упала: везде золото, золотые стены, и даже золотой унитаз.
Настя специально для меня организовала программу отдыха. Мы ходили в музей Шагала, Матисса, музей изобразительных искусств. Муж Насти был недоволен. Ему нравилось лишь одно казино в Монте Карло.
Я никогда раньше не играла в казино, и вдруг выиграла. Мне хотелось поиграть еще, но Настя запретила. Она считает, что в нас с ней есть «дурная» кровь, и нельзя поддаваться разным соблазнам. Она что-то говорила мне о наших с ней предках цыганах. Хотя у Насти цыганская кровь со стороны её отца, дядя Саша – весёлый черный и кудрявый. У них дома висит плакат из четырёх букв «ПГОЖ!», это означает – «Пей, гуляй, однова живем!» А у меня-то с какой? Польские корни в нас есть, тётя Тоня говорила. Но не спорить же мне с Настей? Так что мне пришлось остановиться. А жаль. Я бы поиграла ещё. Но зато с выигрышем осталась. Так что, когда мы пошли ужинать в шикарный ресторан «Шантеклер», я сама расплатилась за себя, хотя Максим был против этого. А Настя мне подмигнула и шепнула: «Знай наших!»
А потом мы катались на белой яхте. Я стояла на носу судна, и ветер раздувал мои волосы. Я ощущала себя Ассолью из «Алых парусов» Грина, не меньше! А какой-то жгучий брюнет не первой молодости чуть за борт не свалился со своей яхты, засмотревшись на меня. И потом мне цветы в номер присылал, целыми корзинами, и в ресторане на меня пялился. Я – конечно, ноль внимания, а то ещё подумает невесть что. А Настя смеялась: «Охмурила ты, Лизонька, мультимиллионера. Придется тебя замуж отдавать. Жалко, что такие деньги пропадают». Но мы уехали на следующий день. Так что, выйти замуж за мультимиллионера у меня не получилось. И не жалею, староват он был для меня. И я хочу выйти замуж по любви, а не за деньги.
Я закрываю глаза. Зеленые пальмы Английской набережной проплывают перед моим взором…
***
Звонил Олег Ярославский.
– Привет, Марина! Ты ещё не слышала? Я только что в новостях прочитал: «Трагическая гибель художницы».
– К-какой художницы? – Удивилась Марина, успевшая мысленно помолиться за всех своих родных.
– Художницы Инны Верента, помнишь, месяца не прошло, мы на её выставку ходили.
Выставка была в Манеже, персональная, такое не забывается. И не просто модная, эта Инна Верента, а действительно талантливая, своеобразная, интересная. Работает сразу в нескольких стилях, меняет техники, как будто ищет себя, но везде вполне успешно. Сочные чистые цвета стилизованной под средневековые витражи серии «Карнавальные маски» контрастируют с готическими суровыми картинами из кожи. Радостные пейзажи «Золотая осень России» – и изысканные черные линии натюрмортов, выполненных тушью. Именно эти натюрморты почему-то больше всего «зацепили» Марину. Она раз за разом проходила вдоль всего стенда, рассматривая в деталях каждую картину. Марина даже подумала, что будь у них с Андреем лишние деньги, она украсила бы свою квартиру какой-то из них. Удивительно, но не только скатерти, столовые приборы и хрустальная посуда казались объемными, но и фрукты, цветы и птицы в черно-белом исполнении были очень живыми и натуральными.
– Марина, ты меня слышишь?
– Да, Князь, слышу, а как она погибла? Несчастный случай?
– Нет, она была убита у себя дома. Квартиру ограбили, а хозяйку убили.
– Ужас! Но ты же не просто так звонишь, чтобы новостью поделиться?
– Да, я предлагаю сходить к Нине Сергеевне, помнишь, Инна нас познакомила на выставке.
– И Маша пойдёт?
– Да, она первая об этом подумала.
– Конечно, сходим. – «Как жалко девушку! А уж её маму…» – А когда?
– В эту субботу будет 9 дней, мне Фёдор сказал.
– Фёдор? А, директор выставки. Ну, ладно, давай в субботу часа в 2 поедем. Навстречу потоку. Авось, проскочим побыстрей.
– А Андрей поедет?
– Нет, наверное, он же не ходил с нами на выставку, и с Инной совсем не знаком.
«Побудет дома, погуляет с Сашей. И няню можно не звать», – констатировал расчетливый внутренний голос.
***
…Белые яхты качаются в бухте Ангелов. Волны накатывают на галечный берег. Я по расстеленным на гальке коврикам иду к воде. Синее море окутывает меня. Я лежу на воде, волна качает меня. Я одна. И только чайки кружат надо мной. Почему они так противно кричат?
Я открываю глаза. Светло и душно. Квадраты солнца падают на ткань оконных занавесок. Но что это? Звонок в дверь! Я сжимаюсь на диване. Ни за что не открою!
Телефон вторит дверному звонку. «Лиза! Лиза!» – это я Настя.
– Настя! Родная! Приехала! – Я с плачем бегу отворять двери.
– Полно, полно, Лиза! А кто это плачет? Прекращай, красоту испортишь! Смотри, что я тебе привезла!
Настя с сумками проходит на кухню, открывает окно, впуская свежий летний ветерок. Она сама, как этот ветер, я не могу на нее нарадоваться. Как же быстро она приехала!
– Когда же ты успела?
– Я сразу после твоего звонка позвонила в аэропорт, оказался подходящий рейс на Москву, и места были. Забронировала, да и поехала. Пятнадцать минут у меня на сборы было. Побросала кое-что в сумку. Куплю здесь, чего не хватит. А по дороге из аэропорта продуктов накупила, у тебя, наверное, пусто в холодильнике? А нам, красавицам, нельзя как попало питаться. Еда должна быть нежирная, здоровая, маленькими порциями, но часто. Сначала завтракать, а потом делами займемся.
Мы перешли с Настей на диван. И мамины глаза с портрета взглянули на нас приветливо. Квартира снова стала светлой и уютной. В свежем воздухе витает слабый аромат Настиных духов. Я рассказала ей о событиях последних дней. Рассказ получился несвязный, неубедительный. Настя задумалась.
– Настя, ты мне не веришь?
– Почему же, верю. И как не вовремя, твой Арсений уехал. У тебя есть какие-то догадки, предположения?
– Никаких!
– Парень есть? Может, дорогу кому-то перешла?
– Нет, друзья есть, а серьезно никого нет.
– Денег у тебя нет, значит не