– С удовольствием послушаю.
Соня раскрыла альбом.
– Смотри, это вид на дом со стороны озера. Белое здание в стиле ампир, и отражается в воде. Правда, красиво?
– Очень. А чья это была усадьба?
– Князей Воронцовых. Они были несметно богаты. Но сохранился лишь этот дом, из всего, что принадлежало Воронцовым. И то, благодаря последней княгине Воронцовой Марии Александровне. Марии фон Корф было 17 лет, когда она познакомилась с Николаем Воронцовым. Князь Воронцов был старше её на 24 года, но они влюбились друг в друга с первого взгляда. Князь был вдовцом и имел двух сыновей от первого брака. Вот портреты княжеской четы, написаны знаменитым итальянским художником Джанкарло Джанини.
– Какая красавица!
– Она была женщиной редкой красоты. Портрет написан в первый год после свадьбы. Мария ждала ребенка. Князь с женой переезжают в Малежино. На деньги князя Воронцова Мария строит здесь школу и больницу для крестьян, обновляет храм. В 1916 году родился сын Марии – Петр Николаевич Воронцов. А это фотография храма, восстановленного по старым чертежам в 1980 году. Мария Александровна прожила долгую и интересную жизнь. Она умерла во Франции, завещав свое состояние и картины России на организацию музея. Реставрация музея-усадьбы началась в 1977 году. Посмотри, какая замечательная в усадьбе картинная галерея!
– Эти картины все привезли из Франции?
– Картины частично из дома Воронцовой во Франции, и некоторые картины вернули на место из других музеев. Это те картины, которые до революции находились именно в этом доме. Марию Александровну очень любили за её отзывчивость и доброту. Усадьба не была разорена и разграблена после отъезда Воронцовых. Наоборот, барское добро и дом крестьяне самоотверженно охраняли. Затем дом реквизировали для госпиталя. Но комиссар, который приехал в усадьбу Воронцовых, сам был из «бывших». Он понимал в искусстве. По его настоянию всё ценное имущество было описано, и отправлено в районный центр.
– Ты была в этом музее?
– Была! И не один раз! Помнишь, я ещё училась, к вам приезжала в гости. Тогда я весь день провела в Малежино.
– Соня, ты актрису Катерину Малежину знаешь?
– Знаю и с удовольствием смотрю фильмы, где она играет!
– Может быть, её отец из этих мест?
– Возможно. У них, думаю, полдеревни были Малежиными. А про Марию Александровну Воронцову наш историк Савелий Иванов написал интересную книгу.
– У тебя есть эта книга?
– Конечно, есть! Хочешь почитать?
***
Марина отодвинула от себя тарелку с остатками блинчиков, заботливо принесенных к её дивану тетей Катей, завернулась поуютнее в плед и открыла книгу. Автор не был профессиональным писателем, но книга читалась легко.
Марина погрузилась в события 1919 года. Ей казалось, что это она, с маленьким ребёнком и мужем тайком пробирается в свой дом, чтобы собрать вещи и ехать дальше, на юг, в белую армию. С ними лишь Евдокия, няня маленького Петеньки, её муж Иван, камердинер князя. Дрожит огонек свечи. Сейчас они с мужем переоденутся в мещанское платье и уйдут из своего дома. Впереди длинная и тяжелая дорога. Кто знает, когда они вернутся сюда? Мария собирает фамильные драгоценности Воронцовых в ларец. Она спрячет его, на всякий случай. Лишь она знает про тайник. Плачет Петенька. У него жар. Что же делать Марии? Её долг быть с мужем, чтобы ни послала ему судьба. Но Петенька! Она не может его взять с собой. Но и остаться здесь – верная смерть.
Евдокия и Иван предлагают оставить ребенка с ними на время. А когда Петя поправится, Воронцовы смогут забрать ребёнка. Малежины остановятся у дяди, Кондрата. Всем они скажут, что Петя – это их сын, как и старший ребёнок, Никифор. А дядя будет молчать, он добро помнит. Помнит, как спасли его жену и сына в новой больнице, открытой молодой княгиней.
Воронцовы уезжают, не предполагая, что никогда больше они не вернутся в Малежино. Николай Воронцов и его старшие сыновья погибнут на Дону. А Мария уедет во Францию. Она проживёт всю жизнь в Провансе в доме, купленном вместе с огромным виноградником, князем Николаем в ещё начале прошлого века.
Во время Второй мировой войны имение Марии Воронцовой в Провансе не пострадало благодаря её дяде, Отто фон Корфу, другу и соратнику Адольфа Гитлера. Но высокопоставленный дядя даже и не предполагал, что его племянница за его спиной активно участвовала в Сопротивлении. Через её имение в Провансе переправляли спасенные еврейские семьи за океан.
Сын Марии, Петр, прожил всю жизнь в семье Малежиных: с Евдокией, Иваном и их сыном. Петр стал знаменитым физиком, лауреатом Сталинской премии. В 1956 году он вернул себе фамилию – Воронцов. В 1958 году Петр переехал в Новосибирск, в Академгородок.
С матерью он переписывался. В 1977 году Петр, наконец, получил разрешение на поездку во Францию. Но они с матерью так и не встретились при жизни. В марте 1977 года, за месяц до предполагаемой поездки, Петр трагически погиб. Французские газеты взахлёб писали о происках КГБ, что не разрешили матери увидеть сына. Советские газеты молчали на эту тему.
Мария Александровна пережила своего сына на три месяца, завещав все свое состояние на организацию музея в Малежино.
…Яркое солнце било в глаза. Янтарные гроздья винограда свисали со шпалеры. Марина шла по винограднику, держа в руке спелую кисть. Темноглазая женщина держала Марину за свободную руку и, повернувшись к ней, что-то говорила. Она о чем-то просила Марину со слезами на глазах. «Но я же не могу помочь…»
– Нет! Нет! – Громко крикнула Марина и проснулась.
– Марина! Марина!
Марина открыла глаза. Тетя Катя стояла у изголовья её кровати.
– Марина, ты кричала! С тобой всё в порядке.
– Ой! Мне странный сон приснился.
– Читать меньше надо, на ночь глядя! – Строго заметила тетя Катя. – Как ты себя сегодня чувствуешь?
– Как огурчик!
– Да что-то бледненький огурчик. Ты бы отлежалась еще денек, – посоветовала тетя.
Марина не стала спорить с тетей, которая и в день приезда объявила её похудевшей и бледной, но не терять же ей день, валяясь на диване. Она решила для начала позвонить Татьяне, а если повезет – то и встретиться.
Марина позвонила, выйдя в палисадник. Обычно на Московской улице было довольно тихо, но сегодня по ней, рыча моторами и поднимая пыль, вереницей шли машины. Видимо, на параллельной улице Кирова стоит глухая пробка. Слышимость была ужасная. Таня Варфоломеева ехала в электричке, порой связь совсем пропадала. Марина даже не разобрала, куда она ехала: на дачу или