– Зачем ты о ней плохо говоришь? Она же твоя мать!
– Она всегда останется моей мамой, но это не мешает ей быть плохой женой Аристархову. Я понимаю, почему он на ней женился. Дело в том, что его первая жена была женщиной деловой, крутой и суровой. И его потянуло на нечто розовое, легкомысленное. У матери в голове одни тряпки и мужики. Ее брак с Аристарховым не второй и даже не третий! Собственно, это ее жизнь, пусть живет, как ей нравится. Я не вправе осуждать ее. Но только она плохо влияет на Кристину. Моя сестра – умная девчонка, но мать ее испортила. Нет, я не хочу сказать плохо о маме, она женщина не вредная и не злая, легкомысленная немного. Если она тебя чем-то обидела, то не намеренно, ты не обижайся, пожалуйста.
– А я и не обижаюсь.
Мы миновали территорию нашей усадьбы, завернули за угол и вышли к небольшому лугу.
– Здесь ты можешь походить босиком.
– Красота-то какая!
– Очень живописное место. Наша усадьба последняя перед Красным яром. Видишь, горка начинается? Это место и есть Красный яр. Там скалы выходят на поверхность. Места здесь осталось маловато для усадьбы, никто не купил этот луг: он ничей.
Я сбросила босоножки и пошла босиком.
– А змей тут нет?
– Вроде бы нет. А ты боишься змей?
– Нет, не боюсь. Однажды мы с ребятишками в походе были за городом, и я увидела гадюку. Я взяла большую палку…
– И убила ее!
– Нет, прогнала. Гадюки занесены в Красную книгу. Зачем убивать, она сама уползла. Если напала бы, то, конечно, пришлось бы ударить.
– Какая ты храбрая!
– Я! Я – трусиха!
– А чего ты боишься?
– Покойников. Когда мне было лет шесть, у нас умерла бабушка. Наша соседка подвела меня к гробу и говорит: «Поцелуй ее». А мне страшно стало, я вырвалась и убежала. И еще боюсь ходить на кладбище. Одна наша учительница отдыхала в Москве. У нее видеокамера была. Мы смотрели ее фильм. Представляешь, она ходила на Новодевичье кладбище и снимала. Все с интересом рассматривали памятники, а я не могла. Кладбище оно и есть кладбище, хоть в деревне, хоть в Москве.
– Ты права, я тоже так думаю. И кстати, никогда не был на Новодевичьем кладбище.
Я ходила босиком по траве. Приятно щекотало и слегка покалывало ноги. Я закрыла глаза и представила, что я со своими ребятишками нахожусь за городом.
– Полина, о чем задумалась? – Виктор тормошил меня. – Тебе плохо?
– Нет, что ты, я довольна. Вспомнила, как мы с детьми за город ездили. У меня в классе один папа был – заядлый турист. Он обычно сам выбирал маршрут, все организовывал. Мы часто выбирались всем классом за город. Самое вкусное, что я ела в своей жизни – те сосиски, что мы на костре жарили! А как весело было!
Я нарвала большой букет ромашек. Виктор проводил меня до комнаты. На прощание он поцеловал мне руку.
Я лежала в ванне, слушала музыку и пребывала в эйфории. Моя рука хранила след поцелуя Виктора. Букет ромашек стоял в вазе на столике у кровати. Римма суетилась, готовя мне постель. Она взахлеб рассказывала мне новости местного масштаба, что-то о садовнике и поварихе. Я пропускала ее рассказ мимо ушей.
– Выпейте таблетки, чтобы спать лучше,– протянула она мне стакан с водой.
– Я и так хорошо сплю, зачем мне снотворное, к нему же привыкают?
– Эти совсем безобидные, валерьянка с мятой, а то прошлой ночью вы чего-то беспокоились. Я сама пью валерьянку чуть не каждый вечер. Выпьешь, и как в облако проваливаешься. Спится легко.
– Ладно, давай свою валерьянку.
Я проглотила сразу две таблетки, и действительно провалилась в сон. Сон был легкий, невесомый. Сначала мне приснилась мама, сидящая в шезлонге на берегу моря. Я четко видела, как накатывались синие волны на песчаный пляж. Затем волны с шумом уползали обратно в море, оставляя белую пену на песке. Я вроде бы шла по самой кромке воды и песка. И вдруг что-то холодное обвило мою ногу. Я нагнулась. Розовая тряпка обмоталась вокруг щиколотки. Я снимаю тряпку. Это розовый шарф, шарф от платья Марианны.
Я просыпаюсь, мне страшно. Кричала ли я в действительности или только во сне? Надо срочно позвать Римму. Но что это?! Под портретом венецианки стоит женщина в розовом платье. Я закрываю глаза, падаю в кровать и кричу. На мой крик прибегает Римма, за ней Наталья. Я открываю глаза, женщины в розовом платье в моей комнате нет. Наталья трогает мой лоб, он горячий. Она приносит микстуру, сама устраивает меня в постель, утешает. Наталья отчитывает Римму за то, что она не осталась на ночь в соседней комнате. Строго наказав ей сидеть при мне неусыпно всю ночь, она уходит.
Господи! Да что же со мной такое творится!
***
Сегодня пришлось заехать к Сломинским, по делам. Маргарита Владиславовна сюсюкала надо мной, как над маленьким, глупым ребенком. Притворщица! Зачем? Всем ясно, что наш брак с Гарри в первую очередь подкрепление делового сотрудничества, выгодное слияние двух капиталов. Хорошо, что хоть Лев Моисеевич не притворяется. Мне протянули на подпись какие-то бумаги. В этот раз я осмелела, и сказала, что хотела бы сначала прочитать, что подписываю.
– Деточка, поверь мне, я себе не враг. А мы с тобой связаны крепче, чем самыми дружескими и родственными связями. Но похвально, что ты хочешь вникнуть в дела.
– Я плохо понимаю, мне не хватает знаний.
– Конечно, деточка, требуется специальное образование, чтобы постичь тайны управления бизнесом. Но и этого мало, требуется чутье, удача и много личных факторов.
– Чего у меня нет, и никогда не будет.
– Деточка, у тебя есть я, Гарри, и будь уверена, мы не дадим тебя разорить. Так что не бойся и спокойно подписывай документы. А насчет знаний скажу одно: учиться никогда не поздно. Если хочешь, то я подберу для тебя соответствующие книги и журналы.
– Конечно, хочу.
– Вот и прекрасно. Кстати, обрати внимание на этот документ. Очень выгодно продается роскошный загородный дом. Но надо спешить, а то могут перехватить лакомый кусочек. Если вы разведетесь с Гарри, то дом будет принадлежать тебе и твоим детям.
– А стоит ли вступать в брак с мыслями о разводе?
– Если тебя интересует мое