Алла посмотрела на часы. Пора приступать к английскому. Она вошла в чат и обнаружила Кэт. Это было здорово! Датчанка Кэт имела хорошее произношение и приличный словарный запас. Поболтать с ней на английском и приятно, и полезно. Не то, что с занудой Стивом. Мало того, что у него жуткий египетский акцент, он другой темы, кроме своих личных неприятностей, не умеет поддерживать. В прошлый раз Алла и Кэт обсуждали современные английские фильмы, обеим понравилась недавняя экранизация «Войны и Мира» режиссера Тома Харпера. А сегодня Кэт предложила познакомиться глубже, рассказать о «бэкграунде», о своих корнях.
«My mother was born… Моя мама родилась в небольшом сибирском поселке. Моя бабушка была медицинским работником, поэтому после окончания школы мама поступила в Новосибирский государственный медицинский институт на бесплатное обучение. Там произошла романтическая встреча с моим отцом. Он тоже был студентом, но учился на старшем курсе. Они вечерами допоздна сидели и занимались в библиотеке. Он стал её провожать, потом познакомил с родителями. Видя их сильное чувство, родители отца согласились на брак, хотя были гораздо более состоятельными. Они всячески поддерживали молодую семью, отношения были очень теплыми, мама меня назвала в честь свекрови. После моего рождения, мама смогла окончить институт и успешно заниматься медицинской наукой».
Кэт отреагировала эмоционально.
«Brilliance!… Превосходно! Как в сказке про Золушку! Мои предки познакомились на работе, в офисе строительной компании. Мама искала место дизайнера, папа был руководителем отдела по найму персонала. Она ему сразу понравилась, он похвалил ее эскизы и рекомендовал начальству. Но прошло ещё 2 года, прежде чем мама согласилась выйти за него. Папа выбрал романтическое место – Icehotel (Ледяной отель) в Швеции. Она не могла не сказать «да»…»
За минуту до намеченного Аллой времени, час ночи в Новосибирске, Кэт извинилась, что пора ужинать, и они распрощались в самых дружеских выражениях.
Алла не сразу заснула, когда легла. В голове ещё крутились фразы, которые она могла бы сказать о своей семье. Ведь состав семьи, действительно, не такой стандартный, как у Кэт.
«Mother, father, two grandparents, Aunt, Uncle, cousins… У Кэт мама, папа, два дедушки, две бабушки, тетя, дядя, двоюродные брат и сестра. У меня есть только мама. А папа и его мама погибли в автокатастрофе. Есть дедушка, папин папа, и бабушка, мамина мама. Мама не вышла замуж больше, она посвятила себя науке, защитила кандидатскую диссертацию, поэтому нет у меня ни отчима, ни брата, ни сестры. Семья у меня маленькая, но очень дружная. И все очень меня любят. А вот когда я выйду замуж, то хотела бы иметь двоих детей, мальчика и девочку, чтобы им было веселей в жизни».
С этой мыслью Алла, наконец, перестала думать по-английски и заснула.
…Она снова видела этот сон. Зима, мост, холодный ветер, девушка в легком платье. Ярко светит луна, но нет фонарей. Огромный мост пуст, нет ни машин, ни людей. Вот она легко перемахивает через перила, и падает вниз, долго-долго, душа обрывается, ужас в сердце. Она видит внизу себя, вмерзшую в лёд, юную девушку, корка льда покрывает бледное до синевы лицо, открытые голубые глаза, рассыпавшиеся веером русые волосы. Всё ближе и ближе, сейчас она сольется с этим холодным мёртвым телом… Татьяна проснулась в холодном поту с бешеным сердцебиением. «Сегодня случится что-то очень плохое».
Алла подъехала на такси к кафе как раз в тот момент, когда черный джип освободил парковочное место у самой двери. Редкая удача! Ощущение, что и дальше все будет хорошо, заставляло её улыбаться. Она приостановилась у зеркала на входе и поправила взлохмаченную ветром каштановую челку. Присмотрелась к своему отражению и осталась довольна: стройная девушка в голубом легком платье была хорошенькая, уверенная в себе, и шла к своей цели на высоких каблуках уверенным шагом. Ну, и что, что список дел по подготовке к свадьбе такой большой? Ничего, постепенно все будет выполнено. «А хорошо бы сегодня быстро покончить с этими приглашениями и завалиться в ближайшую гостиницу часика на два-три! А, вот и Дима!».
Алла присела к столику на двоих.
– Дима, милый, привет! Закажи мне водички. Жара ужасная сегодня. Хорошо, что ты придумал посидеть в кафе! Здесь лучше, чем дома, нас никто советами не замучает, сами всё обсудим. Деда Глеба наседает, чтобы мы поскорей утрясли окончательный список гостей. От количества зависит, какой зал нам подойдёт. Дальше начнем рассылать приглашения. Вот, смотри, это с нашей стороны: Авдеева (бабушка Валя), мы все трое Бердниковы, деловые партнеры с супругами и две подружки. А третья будет твоя сестра Оля.
– Алла! Я не для этого тебя пригласил.
– Ой, что-то случилось? Ты не здоров?
– Я совершенно здоров.
– Но цвет лица у тебя сегодня нехороший и мешки под глазами. Не выспался?
– Да. Нет. Не в этом дело. Выслушай меня!
– Я слушаю, Дима, говори, – Алла пыталась поймать взгляд жениха, но он упорно смотрел куда-то вниз и вбок.
– Алла! Свадьбы не будет.
– Как это? – Алла ошеломленно замолчала, сидя напротив мрачного Димы. – А, кажется, понимаю. Тебя так утомили эти приготовления… Нет, если ты передумал устраивать банкет, если тебе претит это шум и тарарам… То я тоже не фанатка большой пьянки и криков «горько». Мы можем послать родственников подальше и тихо зарегистрироваться. А из ЗАГС-а – прямо в самолет, и на Бали. Мама и деда Глеба, наверное, расстроятся, но простят. Так что я согласна.
– Нет, Алла! Ты не поняла. Свадьбы не будет, потому что я люблю другую женщину, и уезжаю к ней. Прости, что не сказал раньше, я ошибался в своих чувствах к тебе. Прощай! Официант, стакан воды без газа!
Дима резко поднялся, положил на стол голубую купюру и почти бегом покинул кафе.
Алле показалось, что она оглохла и ослепла. Сквозь звон в ушах пробился невнятный голос.
– А? Что?
– Ваша вода.
В поле зрения возник высокий стакан с водой.
Она схватила его и жадно выпила. Но морок не рассеялся, Димы за столом уже не было. «Он попрощался и вышел… он ушел навсегда… от него осталась только бумажка на столе… он расплатился за воду… он такой воспитанный… он меня бросил, а за воду расплатился…».
– Сволочь! – Не помня себя, закричала Алла и, швырнув двухсотрублевку на