Социологический опрос женщин разных стран. «Что вы сделаете, если муж вам изменит?» Француженка: «Изменю ему сама». Американка: «Оштрафую на тысячу долларов». Русская: «Пойду в партком». Второй вопрос: «А если муж изменит вам второй раз?» Француженка: «Изменю ему с десятком мужчин». Американка: «Оштрафую на сто тысяч долларов». Русская: «Пойду в партком». Третий вопрос: «А если муж изменит вам третий раз?» Француженка: «Разведусь. Не могу же я спать со всем Парижем». Американка: «Разведусь. Не могу же я жить с банкротом». Русская: «Разведусь. Не могу же я жить с беспартийным».
– Такой старый анекдот, что я и не слышал. Но не в бровь, а в глаз.
– На фоне формальных отношений появляется Она – красавица, актриса театра и кино. При этом к браку относится серьёзно.
– Редкое качество.
– На том стоим. И ни малейшего кокетства, естественная, как никто вокруг. Их поражает взаимное чувство. Но, эта женщина, влюбленная, желанная, гонит его прочь, несгибаема, как стальная пружина.
– Как её зовут?
– Имя не тривиальное, не Таня и не Галя.
– Но-но! Что за наезд на имя моей матери?
– Да не хотел обидеть никого! Это из песни. Придумай другое имя.
– Маргарита? Виолетта? Александра? – Предлагал Максим.
– Александра. Мне иногда кажется, что ты читаешь мои мысли. Я тоже мысленно называл её этим именем. Эдуард и Александра. Они решают не встречаться, расходятся по своим семьям, трагическая музыка. Здесь закончим первый сезон.
– Думаешь, будет и второй?
– Конечно. Надо постараться. Не зря же мы в Новосибирск ездили, натуру нашли хорошую, дома сталинские, хрущевки-пятиэтажки. Чего стоит их Оперный театр! А еще вокзал, два театра дореволюционной постройки! Река у них там совершенно эпическая, ширина очень солидная. И мост очень хорош, кондовый такой, сняли кусочками, берега уже сильно застроены. Итак, второй сезон начнем на том, чем закончили. Эдуард и Александра мучают друг друга уже полгода. Он летает по всему свету, то в Европу, то в дикие места. Она играет в театре, замотана бытом и нелюбимым мужем, воспитывает ребёнка. Но время от времени они где-то сталкиваются, или что-то напоминает им друг о друге: газетные статьи, репортажи на телевидении, афиши театральные и культурные мероприятия. В итоге он понимает, что должен взять решение на себя. Решающее объяснение – и они оба уходят из семей. Но его срочно отправляют в командировку.
– Например, прямо из постели ночью выдергивают?
– Примерно так. В Ханое он попадает под бомбардировку, пусть здесь будет хроника настоящая. Чего нам стесняться, если США реально бомбили Вьетнам? Раненый, контуженный, еле живой, он лежит под развалинами отеля, пишет прощальное письмо и рисует её лицо в блокноте перед тем, как потерять сознание.
– Ну, ты загнул: кто станет рисовать под бомбами?
– И ничего я не загнул, этот рисунок реально существует. Да, и такая любовь была на самом деле, не встречал, так мне поверь.
– Ладно, не горячись, верю. А дальше?
– Эдуарда находит и спасает его друг, случайно находившийся в другом месте Вьетнама в это время. Пусть будет Павел, как в жизни. Эдуард в коме, он лежит в Москве в госпитале Бурденко, приходит Александра и возвращает его к жизни. Процесс выздоровления дадим фрагментами. Затем настает весна, май. Они летят в Сочи и входят в номер-люкс в отеле «Под звездами». Поцелуй на фоне панорамного окна, вид на море. Красивая эротическая сцена. Утро. Они босиком идут вдаль по кромке моря. Конец.
Максим отбросил свой блокнот с записями.
– Ну, ты – гений! Сценарий напишем, покатит, как по маслу. Но меня смущает всего одна эротическая сцена во второй части, да ещё в самом конце.
– А пусть зрителя в напряжении держит: решатся они или нет? Понимаешь, Макс, в чем трагизм? Они же теряли всё, что имели при разводах в своих семьях. Он – классный журналист-международник, оказался бы без работы. А работа для него – это вся его жизнь! Героиня – актриса. Она останется за бортом: нет ролей в театре, не снимают в кино. Для общества они – изгои. Такое было время. Им было, что терять, и они пошли на это!
Макс задумался.
– Генрих, а реально в жизни как оно было?
– Ещё трагичнее. Он погиб, а она осталась верна его памяти.
– Ты прав: здесь нужна сильная актриса. Лара Хмель не потянет. А та девочка, что ты нашел, сможет?
– Сначала сомневался. Но сейчас одну её вижу в этой роли. Под неё напишем продолжение.
Отпуск пролетел, как одно мгновение. Книга о семье закончена. В неё вошла и небольшая глава про семью отца. Как-то папа упомянул, что его родители родом из Куйбышева, жили там, но уже умерли. Маша запомнила и, когда была в командировке, разыскала там целых три семьи Чернобаевых. Но только Галина оказалась троюродной сестрой отца, по счастью, не сменила фамилию в браке. Они с мужем заняли старый прадедовский дом, отремонтировали, расширили, растили двух дочерей-школьниц и ждали из армии старшего сына. Нашлись и семейные фотографии: маленький Петя с родителями, его дедушка-фронтовик в медалях и даже свадьба Петра и Татьяны. Галина рассказала всё, что вспомнила, но остались пробелы. Поработать бы ещё в областном архиве, но это потом.
Про Надежду Лесникову, бабушкину маму, и того меньше написано. Место рождения – Тулун Иркутской области. Она осталось сиротой в младенчестве, еще шла гражданская война, тетка, сестра матери, которая её воспитывала, была уже довольно старая. Ничего о родителях не рассказывала, в анкетах Надя писала «из крестьян». Так ли это, неизвестно, но красота этой стройной темноглазой пышноволосой девушки, работавшей телефонисткой на коммутаторе, сразила Алексея Ледовских наповал. Не остановило и то, что все имущество её поместилось в один узелок, а из одежды было тёткино пальто, платок, одно платье и одни туфли-баретки. Так и расписались, а жили душа в душу.
Маша отдала текст и фото в издательство. Они сами сделают вёрстку, обложку, скомпонуют фотографии. Обещали к осени напечатать. Маша ещё раз сверилась со списком, уточнила количество экземпляров. Часто семьи заказывали по экземпляру на всех членов семьи, включая маленьких детей. А Ольга заказала два десятка книг. «Для будущих внуков и правнуков», – как она сказала. – «Пусть знают историю своего рода». Жаль, бабушка