Марина села на диван и заплакала.
– Мариша, прости меня, я тебя обидел? Милая, я не переживу, если с Вами что- то случится. Не плачь, я прошу тебя.
Марина прижалась к мужу. Как она могла жить без него? И что было бы с ней, если бы они не встретились?
– Я не обиделась, а плачу… Ты не обращай внимания, это бывает у беременных. Просто я подумала, что не смогла бы жить без тебя.
– Глупышка моя, все хорошо, мы же с тобой вместе.
Навещать Юлю договорились в двенадцать дня. Андрей мог приехать в больницу только из редакции: нельзя было откладывать деловую встречу. Краснов обещал прислать свою машину с охраной за Мариной, но Марина отказалась. Она представила, как она идет по коридору в женской консультации в сопровождении одного или двух невозмутимых бритоголовых охранников. Нет, не надо. На утро был намечен очередной визит к врачу, это в двух шагах от родильного дома, где лежала Юля. На этот раз Марину сопровождала мама, у нее в этот день был вечерний прием. После того, как мама раз десять пообещала Андрею, а затем еще и его отцу, что глаз не будет спускать с Марины, и лично отведет ее после приема прямо в палату Юли, все, наконец- то успокоились.
«Палата», в которой лежала Юля занимала три комнаты роскошного люкса. Светло- бежевые кожаные диван и кресла в гостиной, уютная детская, белая финская мебель в спальне – Марина не представляла, что в обычном роддоме могут быть такие апартаменты. В комнатах Юли постоянно дежурили няня и медицинская сестра. Несмотря на то, что Марина явилась на полчаса раньше намеченного срока, нарядная Юля, восседала среди атласных подушек на широкой резной кровати. На ней было умопомрачительное не то платье, не то пеньюар, блестящие волосы красиво уложены, а макияж соответствовал светской тусовке или киносъемкам, не меньше. «Не скажешь, что она вчера вечером рожала, может это все и не так страшно?»
– Марина, заходи, как я рада, что ты пришла. – Юля потянулась навстречу Марине. – Сейчас принесут девочку, кормить. Мне уже два раза приносили ее, но она все время спит. Растолкаем ее, она грудь возьмет, пососет пару раз, и снова спит. Обидно, я стараюсь, наряжаюсь для нее, а она даже не посмотрит на маму. Я в книжке прочитала, что это очень важно, как мать выглядит в первые минуты общения с ребенком. Я стараюсь быть красивой для нее.
«Что только ни напишут, нельзя же всему верить», – подумала Марина, – «хотя, неизвестно, что буду думать я, когда рожу сама».
В дверях зашуршало, и возникла маленькая кругленькая медсестра в накрахмаленном голубом халате и чепце. Она несла сверток, весь в оборках и рюшках.
– А вот и мое сокровище, посмотри, ты не сглазишь, я знаю. Другим я ее не покажу пока, только тебе.
– А своей маме?
– Маме само собой, она все утро у меня была.
Медсестра подала девочку Марине. Малышка открыла глаза. Глазки были еще мутные, веки припухшие и личико красненькое, но девочка была хорошенькая, ладненькая. У нее уже были беленькие волосики, мягкие, как пушок, они выбивались из- под кружевного чепчика. Маленькие ручки с крохотными ноготками она плотно сжала в кулачки.
– Какая красивая, сколько она весит?
– Три килограмма ровно, сорок восемь сантиметров.
– Большая. Но ты почти на месяц раньше срока родила.
– Родила бы в срок, так она бы весила четыре килограмма не меньше. У нас в семье у всех дети крупные. Я сама была четыре килограмма и триста граммов, когда родилась.
Тем временем вторая медсестра тщательно устраивала Юлю на кровати. Малышку поднесли к груди. Рьяно взявшись за дело, она тут же заснула, и никакие усилия двух медсестер и Юли не смогли заставить ее работать, добывая себе пропитание.
– Лентяйка, просыпайся – медсестра безрезультатно теребила крошечный, похожий на маленькую пуговку носик девочки. – Ничего страшного, они все в таком возрасте спят. Пусть просто полежит рядом с матерью, понежится.
Юля ворковала и мурлыкала над девочкой. Ребенок Марины зашевелился и несколько раз толкнул ее в живот. «Ничего, мой маленький, потерпи, скоро и мы с тобой также будем нежиться. Не в таком люксе, но я буду тебя любить не меньше».
Спящую малышку унесли в другую комнату. Юля успела подправить волосы до прихода гостей. Андрей и Олег пришли с букетами цветов. «Молодцы, догадались», – отметила Марина. Юля сердечно расцеловалась с Машей. Подарки сложили на кровать, благо места там было предостаточно. Краснов-старший нежно поцеловал Юлю в щеку и подал ей бархатный футляр. Что там было, Марина не видела. Но по тому, как у Юли округлились глаза, поняла, что подарок достойный. Тем не менее, розовому детскому платьицу Юля обрадовалась не меньше. Она с восхищением перебирала оборки на панталончиках и платье.
– Кто бы мог подумать, что все случится так быстро? Я собиралась еще неделю назад улететь в Лондон. Но Серегин, наш режиссер, уговорил задержаться. Испортили последнюю серию сериала, некоторые сцены пришлось переснимать. Хорошо, что не с моим участием. Я в последней серии выхожу замуж. Хорошо бы я выглядела в свадебном платье накануне родов!
После слов о свадебном платье Юля мельком посмотрела на Краснова, но он сделал вид, что не понял намека. Юля продолжала:
– Мы озвучивали последнюю серию, работали до обеда, потом объявили перерыв на тридцать минут. Катя Малежина, она играет в сериале роль моей подруги, хорошая женщина, мне она нравится, вовсе не капризная, как о ней пишут. Так вот, Катя предложила мне сходить в пиццерию, рядом, через дорогу. Я всегда отрицательно отношусь к пицце и подобные заведения не посещаю, но Катя уговорила, там салаты овощные свежие всегда. Я собиралась, взять один салат, но когда увидела пиццу, так захотелось! В книге пишут, что если беременной что-то захочется, то надо непременно это съесть. Я съела два больших куска пиццы! Когда после перерыва у меня заболел живот, я подумала, что это от пиццы, в мыслях не было, что у меня роды начались. Мы уже заканчивали работать, когда Катя обратила