Память быстро подбросила информацию о том, где могут проводиться такие мероприятия, а ноги сами повели в нужную сторону. Волки на блуждающую туристку особого внимания не обращали. То ли привыкли к людям за последние годы, то ли без яркого запаха я становилась для них невидимкой.
Через двадцать минут я вышла на дорожку, ведущую к Черному лесу. Ей практически никто не пользовался с тех пор, как основная жизнь города перетекла в восточную часть. Поэтому вероятность встретиться с кем-нибудь из оборотней стремилась к минимуму. Что не мешало мне прислушиваться к посторонним звукам.
Адам. Три часа спустя
– Я не могу привести ее в стаю. – Третий раз повторил Адам, глядя в непроницаемые глаза Тиберия. – Она человек! Стая никогда не примет человека!
Мужчина начинал злиться, Тиберий молчал, Лика с интересом наблюдала за тем, как Бета Хофтерфилда пытается оправдываться.
– Всем будет лучше, если Лика подтвердит мою парность с Амалией. У нее нет пары. Скажешь, что Луна сжалилась над нами…
– Амалия не твоя Луна. У нее своя дорога. – Ухмыльнулась Лика. – Не порти девочке жизнь, Адам.
– Еву не примут! Вспомни себя, Лика! Как на тебя озлобился весь Хофтерфилд, только потому что ты казалась слабой. Но ты оборотень! А Ева человек!
Тиберий внимательно посмотрел на Адама. Он хорошо помнил, как собственная стая устроила охоту на его жену. И сколько усилий ему и Адаму пришлось приложить, чтобы отстоять право пары, прежде чем Лика открыла свой секрет.
Сейчас Тиберий точно знал, что это были самые страшные месяцы в его жизни. И в то же время он точно знал, что никогда не отказался бы от своей жены. Даже если этот кошмар ему пришлось бы пережить еще раз. А вот Адам, пройдя этот путь со своим Альфой, явно не был готов к повторению.
– Значит, ее зовут Ева? – Спросил Тиберий у подчиненного.
– Это не важно. – Отмахнулся волк.
– Ты же встал на мою защиту, несмотря на слабость. – Вернула разговор в напряженное русло Лика. – И был готов умереть. Я все хорошо помню. Мы с Тиберием тоже станем на вашу защиту. Правда, я уверена, что твоей женщине эта защита не понадобится.
– О чем ты говоришь, родная? – Тиберий перевел взгляд на жену.
– Это первый союз между оборотнем и человеком, который благословила Луна. Такого давненько не было. Волки примут это как хороший знак. И даже те, кто был против мирного договора, убедятся, что Совет Альф принял правильное решение.
Тиберий с восхищением посмотрел на жену, а Адам с опаской. Под таким углом ситуацию он не рассматривал и никаких контраргументов не подготовил.
– Если, конечно, тебе удастся убедить Еву быть с тобой. – Добавила женщина спустя секунду.
Последняя фраза ударила по самолюбию не только Адама, но и его волка. Зверь вообще не понял, как это можно не хотеть быть с ним. Она же его Луна. Человек тоже возмутился. Ему даже в голову не приходила мысль, что женщина может отказаться от союза с оборотнем. Особенно сейчас, когда люди начали снимать дешевые фильмы о любви «волка и прекрасной девы». Адам неплохо разбирался в женщинах. Они были мягкими, впечатлительными, мечтали о большой любви. А тут такая удача, сам Бета Хофтерфилда на блюде. Она не могла отказаться. Это как сорвать джекпот в казино. Никто не откажется от джекпота.
– Она будет счастлива. – Огрызнулся Адам.
– Вот завтра и посмотрим. Попроси Дайри доставить ее после праздника. – Ехидно улыбнулась Лика, как будто что-то знала. – И прикажи своей экономке приготовить для Луны отдельную спальню. На тот случай, если она согласится у тебя жить.
– Можно подумать, у нее есть выбор. – Снова огрызнулся Адам.
– Завтра и узнаем. – Лика потянулась к бокалу с виски. – За тебя, Бета Хофтерфилда. И за твой счастливый брак.
– Это большая ошибка, Тиберий. – Адам не терял надежды достучаться до Альфы. – Она не нужна стае.
– Она нужна тебе, Адам. – Спокойно сказал Альфа. – Ты этого еще сам не понимаешь, но скоро это станет очевидным. Луна не ошибается.
Философское «Луна не ошибается» прагматичный мозг Адама принять не мог. Мужчина злился, на Тиберия, за то, что тот поддержал Лику. И на себя, за то, что не смог придумать весомых аргументов и убедить Альфу в своей правоте.
– Я должен проверить посты. – Сказал мужчина и поднялся с кресла. – Ритуальные костры разожгут ровно в полночь.
Тиберий
Останавливать Адама никто не стал. Тиберий чувствовал его раздражение, а Лика просто устала и не хотела продолжать бесполезный разговор.
– Он ведь в чем-то прав. – Мужчина повернулся к жене. – Женщину волки не примут.
– Примут. – Упрямо улыбнулась волчица. – Эту примут.
– Ты что-то видела?
– Я не могу рассказывать о своих видениях даже мужу. Ты знаешь об этом.
– А еще, ты не можешь вмешиваться в чужие судьбы. – Мягко напомнил правила Тиберий. – Но постоянно это делаешь.
– Я не вмешиваюсь в чужие судьбы. Я не даю нашему дорогому другу совершить ошибку. Адам много сделал и для Хофтерфилда, и для нас с тобой, и для тебя лично. Пришло время отдавать долги.
– Ему это не нравится.
– Ничего страшного. – Усмехнулась женщина. – Перебесится.
Амалия
Волчица стояла, прижавшись спиной к стене, дрожа от обиды и страха, смотрела в пол. Волк навис над ней серой тучей. Тяжелый кулак вошел в стену в миллиметре от лица женщины. Она не шелохнулась, не подняла глаза, не пыталась себя защитить. Черная волчица жалобно скулила, пыталась перехватить контроль и защитить женщину, но та не давала ей вырваться.
– Когда у него появилась метка? – Голос любимого мужчины дрожал от злости.
– Я не знаю. – Ответила Амалия.
Ее собственный голос прозвучал так жалко, что ей самой от себя стало противно.
– Не знаешь… – второй кулак чудом не задел плечо перепуганной женщины. – Ты ничего не знаешь, бесполезная сука.
Она искренне не понимала, чем провинилась перед волком. А еще больше не понимала, почему не может за себя постоять. Она была выше его статусом, сильнее, в конце концов, могла просить помощи у Адама, но продолжала безмолвной куклой стоять у стены.
– Ладно. – Успокоился волк. – Не реви. Я погорячился.
Амалия не заметила, как по щекам покатились слезы.
– Не плачь, я сказал. Заметят.
Она торопливо закивала в ответ и начала вытирать слезы.
– Умница. Успокаивайся. Макияж не поправляй. Пускай все думают, что ты расстроена из-за Беты.
– Но зачем? – Амалия не