По дороге никого не встретил и к полудню вышел к уездному городу Цзинлину.
Город опоясывает городская стена, но состояние у неё — краше в гроб кладут. Местами она обвалилась и её залатали тяп-ляп, лишь бы создать видимость, а общий вид указывал на то, что дела у города идут не очень.
У городских врат стояла стража, причём вид её меня очень напряг. Точнее, не вид, а то, чем она вооружена.
Каждый стражник нёс на плече что-то, похожее на винтовку. Не прямо винтовка, как Мосинка или что-то вроде неё, а нечто попроще, но не настолько просто, как та фузея ОПГшников.
— Стой! — преградил мне дорогу одни из стражников, когда я попробовал войти в город.
— Стою, — покладисто сказал я и остановился. — Какие-то проблемы?
— Что это у тебя на спине? — указал стражник на мои трофеи.
— Оружие, — пожал я плечами.
— Это хуогуань⁈ — увидел он фузею и сразу же вскинул своё оружие.
— Полегче, парень! — приподнял я руки. — Чего ты возбуждаешься?
— Владение хуоцзи запрещено для всех, кроме армии вана! — сообщил мне стражник.
Его коллеги тоже вскинули свои ружья и навели их на меня. Попадания пуль, как я уже установил с помощью разбойников, ощущаются очень болезненно. Лучше не доводить ситуацию до гэнгстерской перестрелки…
Хуоцзи. Хм…
Хуо — это «огонь», а «цзи» — «инструмент». Получается «огненный инструмент». Да, логика в этом есть. Ещё одно новое слово, которое нужно запомнить.
А хуогуань, это, получается, «огненная палка». Понятно.
— Ребят, — обратился я к стражникам. — Мне не нужно проблем. По дороге сюда на меня напали разбойники, выстрелившие в меня в упор…
Я медленно указал на перевязанную рану. Она уже практически зажила, ведь я направил в её область максимум изначальной Ци, что ускорило восстановление.
— Огнестрельным оружием разрешено владеть только армии вана! — повторил стражник.
— Ну, так купите его у меня, — усмехнулся я. — И владейте, блядь, на здоровье!
— Медленно вытащи огненную палку и положи на землю! — потребовал стражник.
Из надвратной башни вышел высокий стражник, облачённый в стальную латную броню, как у шуяо.
— Что здесь происходит⁈ — требовательным тоном вопросил он.
— Господин тунчжан, этот белый призрак пытался пронести в город огненную палку! — сообщил стражник, раздувший всю эту суету.
— Огнестрельным оружием разрешено владеть только армии вана! — грозным взглядом посмотрел на меня этот тунчжан.
Тунчжан — это воинское звание, а не имя собственное, и переводится оно как «начальник заставы/лагеря».
— Да я уже знаю… — вздохнул я. — Но это трофей, взятый в бою. Не могу отдать просто так, но зато запросто могу продать его вам — тогда урона моей чести не будет.
— Честь⁈ — нахмурил брови тунчжан. — У белого призрака⁈
— Ты бы не нарывался на ровном месте, — попросил я его. — Подумай, блядь, с кем разговариваешь.
— Я могу дать приказ расстрелять тебя на месте, — ответил на это этот опизденевший повелитель поста стражи.
— Можешь попробовать, — добродушно улыбнулся я. — Но если хочешь послушать мой совет, то лучше не создавать себе проблем и попробовать договориться. Я, например, открыт к переговорам.
Да, обстрел из мушкетов почти в упор — это, наверное, будет очень и очень больно, но я обязательно выживу, а вот эти ублюдки — они точно умрут. И, судя по их лицам, они это прекрасно понимают.
Ха-ха, помнят, суки, кто такие герои…
— Я дам тебе полляна за огненную палку, — решил не обострять ситуацию тунчжан.
— Договорились, — улыбнулся я.
Начальник поста снял с пояса кошель и вытащил из него монету номиналом в половину ляна. Можно сказать, что моя стычка с разбойниками уже начала окупаться.
Снимаю со спины связку с оружием и опускаю её на землю. Поднимаю фузею и передаю её подошедшему стражнику.
— Приятно иметь с тобой дело, тунчжан, — сказал я и спрятал монету в кармане. — Больше вопросов нет?
Тот придирчивым взглядом осмотрел остальное оружие, среди которого больше не было ничего огнестрельного.
— Нет, — ответил он. — Но мы будем следить за тобой.
— Если не жалко времени, — пожал я плечами. — Могу идти?
— Иди, — кивнул тунчжан.
Поднимаю с земли связку с оружием, вешаю её на спину и прохожу через врата.
Значит, огнестрельное оружие простым смертным никак нельзя, потому что государственный запрет. Но это что-то вообще не помешало разбойникам стрельнуть в меня. Как всегда, короче.
Сразу слева от врат — лавка с уличной едой. Пар от пароварок пахнет варёной уткой, чесноком и углём. Торговец в соломенной шляпе безучастно посмотрел на меня, но даже не удивился — видимо, белых людей он уже видел. Или, что более вероятно, ему просто похуй.
Справа — стойло и точка торговцев телегами. У входа сидит дед с металлической трубкой в зубах и плотно завёрнутым пледом на плечах, несмотря на тёплую и солнечную погоду. Судя по характерным следам на кистях, в молодости и зрелости часто упражнялся с мечом. Ну и шрамы на лице как бы говорят, что он участвовал не в театральных постановках.
Иду по улице и вижу жилые дома разного пошиба. Какие-то смотрятся очень прилично, в каких-то находятся явные притоны или просто живут маргиналы.
Чуть дальше справа по улице возвышается высокая пагода, явно когда-то храмовая, но теперь вся нижняя часть занята лавками. Торгуют вином, рисовой водкой, куриными тушками, овощами, соевой мукой, а в одной лавке ассортимент предлагает вино из волчьего мозга, настойку из члена оленя, отвар из рога носорога и всё в этом духе.
Слева от пагоды сидит гадалка, которая настолько обленилась, что поставила рядом дощечку с надписью: «Знаю, куда ведёт твой Путь, даже если ты не знаешь, куда идёшь».
— Литералли ми, блядь… — произнёс я и пошёл дальше.
Это фразочка Маркуса и я так и не понял, какой смысл он в это вкладывает, поэтому решил считать, что это означает то, что означает — «это, буквально, я».
Ближе к центру города дома стали выглядеть чуть-чуть приличнее. Первые этажи основательные, каменные, а все следующие из досок или брёвен. Тут, как вижу, живут уважаемые дамы и господа, а не просто погулять вышел.
Меня интересовала центральная площадь города, своеобразное священное место для любого героя. Если в этом городе вообще