Главное, чтобы эту почву не затронул Порочный Цикл. Вполне может быть, что из-за него дерево страшно мутирует и обретёт способность перемещаться с места на место и жрать млекопитающих и всяких пресмыкающихся, в зависимости от местного меню.
Вот с Порочным Циклом я вообще не горю желанием встречаться. Я считаю, что с этой язвой мира пусть справляются какие-нибудь другие герои, а я герой простой — василисков всяких мне подайте, горгулий, да хоть гоблинов в промышленных масштабах. А вот этих противоестественных порождений — ну их нахуй, пожалуйста…
Прохожу через ольху насквозь и обнаруживаю относительно чистое поле. Через всё поле проходит старая полевая дорога, почти полностью заросшая. Заросла она мятликом обыкновенным и овсяницей, бесполезным говном, которое нужно тщательно вычищать, если хочешь восстановить эту дорогу. Есть несколько специальных отваров, чтобы избавиться от сорной травы на дороге, но хрен кто мне за такое заплатит.
Надо выбирать, на север идти или на юг — дорога ведёт в обе стороны.
Достаю из кармана бронзовую монету — цянь. На аверсе написано, что это пять цянь Золотой династии, отчеканенный на Императорском монетном дворе Юнцзина, а на реверсе не изображено нихрена. Посередине, конечно же, пустой квадрат, символизирующий Поднебесную.
Тут же, вообще-то, глубокая философия: Небо — круглое, а Поднебесная — она квадратная. И не знаю, совпадение это или нет, но через Поднебесную очень удобно продевать шнурок, чтобы было комфортнее носить эти монеты.
Если будет аверс — иду на север, реверс — иду на юг. Подбрасываю монетку и ловлю её. Аверс.
«Золотая династия», — припомнил я, направившись по дороге на север. — «А это первая или вторая? Эх, жаль, что мастер Вэй пропустил Вторую Золотую династию — теперь мне интересно узнать».
Живя тут, невольно проникаешься этой философией. Императоры скоротечны, мандаты быстро истекают, тысячи селян и горожан мрут каждый день, но рождается, в тот же день, их гораздо больше, мир стремительно меняется внешне, но остаётся прежним по сути, Путь петляет и выводит в интересные или смертельно опасные места, но есть одна константа — Небо.
— И как же оно красиво… — вновь поднял я свой взгляд к небесам.
Раньше я не очень часто смотрел в небеса. Думал: чего я там раньше не видел и вообще, чтобы что?
Теперь же я очень часто смотрю в небо, но не только с практическими целями, например, узнать время или попробовать предсказать погоду, а ещё и с философским смыслом.
После всего, что я уже видел здесь, очень нетрудно поверить в то, что Небо влияет на всё. Небо — это незыблемый принцип мироздания, оно больше, чем толстый слой воздуха над нашими головами. И оно видит всё, что творится под ним.
Заставляет задуматься…
*2 день юся, на дороге*
— Хм… — остановился я, озадаченный увиденным.
Я уже вышел на используемую и довольно популярную дорогу, которая даже не просто дорога, а настоящий торговый тракт. Узковат, конечно, для по-настоящему серьёзной междугородной торговли, но и не всратая заросшая тропа с болот.
А озадачили меня человеческие следы, ведущие куда-то в рощицу, через которую проходит тракт.
Неизвестных шестеро, ходят в деревянных лабутенах, причём двое из них либо женщины, либо подростки — заглубление опор лабутенов слишком слабое. Ну или мужики-дистрофики.
Никто из неизвестных не использует посохи, что исключает селян. Селяне просто так по трактам не шатаются, поэтому почти всегда обязателен посох — он нужен, чтобы было чуть легче нести неподъёмную поклажу. Значит, это не селяне.
Странно всё это.
«Но мне ли не похуй?» — спросил я себя.
Наоборот, это даже заебись, что тут ходят люди! Цивилизация недалеко — это очень круто!
Забиваю на эти подозрительные следы и иду дальше по тракту.
Настроение моё улучшилось, даже чувство голода как-то сразу притупилось.
Мне выдали пять килограмм пеммикана из ячьего мяса, жира, фундука, изюма, ягод и грецкого ореха, поэтому вопрос пропитания ещё не стоит остро, но хочется поесть чего-нибудь горячего. Я сутки провёл по колено в воде, поэтому хочется ещё и нормально поспать в мягкой кроватке.
А ведь я понял замысел Храма…
Когда нас перевели в Высшие палаты и обеспечили лакшери-сервис и президентский люкс, это был очень хитрый план. Каждый герой, два года поживший в таких роскошных условиях, уже не сможет довольствоваться бомжатской лачугой и сраным пеммиканом на завтрак, обед и ужин.
Мы будем убивать чудовищ, получать гонорар и просаживать его в трактирах и винных башнях. (2) А затем снова переться в ебаную глушь, чтобы убить ещё пару-тройку чудовищ.
И в харчевню какую-нибудь не пойдёшь, это ведь похлёбка из всякой дешёвой хуйни, а также матрас с соломой и клопы!
Я, конечно, кайфанул от Высших палат, мои покои будут сниться мне в самых сладких снах, но я думаю, что дело важнее. Надо будет — буду медитировать хоть на болоте, как вчера ночью. Но если это не будет наносить ущерба моему делу, то буду стараться зарабатывать побольше, чтобы было чем платить за комфорт.
В общем, расчёт Храма оправдался — нам теперь есть с чем сравнивать, несмотря на то, что я сейчас хорохорюсь и делаю вид, что мне похуй, где и как спать.
А то если вспомнить мою прошлую жизнь, то я просто превратил свою квартиру в свинарник, в котором я бухал пиво, потому что был ебучим алкашом… Не будь этих двух лет в Высших палатах, я бы, наверное, был более равнодушен к местам для ночлега.
Александра как-то, во время откровенного разговора, сказала мне, что у неё тоже была эта стадия, когда вообще нихуя не охота и живёшь просто по инерции. Она точно так же превратила свою квартиру в свинарник, но, в отличие от меня, она была более общительной, поэтому её свинарник быстро превратился в алкопритон.
Короче, мне теперь предельно понятно, что я двигался в этом направлении, просто гораздо медленнее, чем она.
Я собственноручно губил свою жизнь, катил её в пропасть. В процессе я не замечал этого, у меня была депрессия, всё-таки, развод с Женькой стал для меня очень тяжёлым ударом, пусть я и не подавал виду. Но у Александры, конечно, ситуация была похуже, чем у меня.
Я-то мог, наверное, прекратить бухать, попробовать восстановить отношения с Женькой, меньше ебашить на работе