— Становитесь в круги, — приказал мастер Фэн.
Я, как неформальный глава нашего расформированного «кулака», вошёл в круг первым.
— До встречи, друзья! — помахал я рукой.
— Пройди свой Путь, — напутствовал меня мастер Фэн и взмахнул руками.
— Е-е-е-еба-а-а-а-а… — ощутил я, как мои кишки начало крутить в спираль.
*1 день юся, (1) неизвестно где*
— … а-а-а-ать!!!
Кручение в кишках прекращается, но я начинаю ощущать свободное падение.
Плюх!
— Блядь! — опираюсь я руками на неприятной консистенции нечто.
Я в воде!
Отталкиваюсь от дна и вылетаю из воды.
Лихорадочно быстрый взгляд — потенциальных противников не обнаружено, никто не хочет меня сожрать, убить или наебать, но вокруг какое-то ебаное болото.
Приземляюсь в болотную воду и осматриваюсь внимательнее.
Вокруг, действительно, никого. Воняет таким специфическим болотным запашком — смесь кисловато-сладковатого с цветочным.
Скорее всего, это местная гниль и вон те цветы. Это лабазник вязолистный, поэтому аромат его имеет оттенки мёда. Применяется при изготовлении некоторых эликсиров, но ценность у него не особо высокая, так как растёт почти в каждом болоте.
После паузы, вызванной моим экстравагантным появлением, вновь заквакали лягушки. Это нормальное болото, раз эти земноводные позволяют себе шуметь — в ненормальных болотах они сидят тихо, как и все остальные. Ну, значит, повезло.
Если бы в этом болоте обитал шуй-гэн, живое воплощение влажных фантазии японских школьниц о тентаклевом монстре, мне бы пришлось повозиться. Да и я ещё морально не готов нырять в мутную воду и сражаться против шуй-гэна в неестественной для меня среде.
Но надо определиться, куда идти. Положение солнца мне говорит только о времени — сейчас примерно часов девять утра.
Осматриваюсь по сторонам и нахожу на вид удобную кочку. Забираюсь на неё и снимаю свои лабатоны.
«На лабатонах-нах…» — вновь возникла у меня в голове эта ебучая мелодия. — «Да блядь!»
Рюкзак у меня герметичный, с надёжным клапаном, поэтому вода внутрь не проникла. Вытаскиваю из него поюзанную тряпку и вытираю свои лабатоны насухо. Будет нехорошо, если они заржавеют в болотной воде. Да, они из легированной стали, им должно быть почти похуй, но именно что «почти».
Прячу обувь в рюкзак и начинаю размышлять.
Вообще, похуй куда идти — я не знаю, где я, я не знаю, что я тут делаю и мне просто надо выйти из болота на твёрдую землю, желательно, к цивилизации.
Юся не может без цивилизации — стоит ему надолго смыться от людей, ну, типа, в отшельничество, как Путь сразу начнёт устраивать ему хуйню. А нам хуйни не надо…
— Эх, работа у меня такая… — вздохнул я.
Только первый день на новой работе, а я уже заебался.
Никто не обещал, что меня перекинет на красную ковровую дорожку, перед дворцом, над входом которого написано моё имя. Могло закинуть гораздо менее удачно, чем в болото. Например, в океан, в паре десятков километров от суши.
Мастер Фэн сообщил нам, что отправимся мы в случайные места. Прямо реально случайные. Это такой тип портала, который отправляет в случайную локацию мира — идея в том, что нихрена не происходит случайно, поэтому есть мнение, что в случайность портала вмешивается невидимая рука Неба, которое отправляет героя туда, где он нужен больше всего. Но это теория — никто наверняка не знает, а ещё всем похуй. Работает веками? Работает! Ну так хули?
«Интересно, как сложилось у Доры, Маркуса и Сары?» — подумалось мне.
Мои ребята далеко не самые простые, поэтому сильно волноваться за них не стоит. Волноваться стоит тем, кто встанет на их пути. Чудовище, дух, человек — им лучше просто отойти в сторонку и стать невидимыми…
— Ладно, делать нехуй, — произнёс я и тем самым прервал кваканье лягушек. — Надо идти, пока не стемнело. И совсем похуй куда.
Вокруг меня летают комары и мошкара, а за ними охотятся стрекозы.
Комары, бедняги, пытаются проткнуть мою кожу и заразить меня малярией, сифилисом и СПИДом, ну или что они там переносят…
— Удачи, пацаны, — усмехнулся я, глядя на троих комаров, севших на мою левую руку.
Иду просто вперёд. Вот как поднялся из воды, куда тогда смотрел — туда и пошёл.
Водичка тёплая, ступни неприятно вязнут в болотной тине, но я уже почти привык к этому омерзительному ощущению.
Иногда попадаются камни, покрытые какой-то скользкой хуйнёй типа водорослей. Тоже неприятно наступать на такое…
Вообще, не люблю болота — у меня они ассоциируются с гниением, болезнями, упадком и, почему-то, ядовитыми газами.
Глубина дна меняется — воды то по колено, то по пояс. Главное, чтобы в член не проник какой-нибудь паразит, а то смотрел я как-то в детстве один фильм от «Нэшнл Джиографик»… или от «Дискавери»? Ну, короче, там мужик ссал в реке, где-то в джунглях Амазонии или типа того, и ему прямо в хуй проник какой-то глист. Мужик завизжал, а диктор начал нравоучительно вещать что-то на тему того, что вот не надо было ссать в реке, а то этого глиста, почувствовавшего что-то тёпленькое, привлекает эта тёплая струя мейнстрима. А этот глист ещё и оборудован загнутыми шипами, поэтому его извлекают только хирургическим путём. Возможно, с полной или частичной ампутацией хуя.
Получается, что это глист-хуекрад.
И вот такой мне нахуй не нужен, поэтому не буду ссать даже над водой, а то мало ли, блядь… Станется от местных глистов ещё и взлетать с высокоточным прицеливанием прямо в хуй.
Иду, дышу болотным воздухом и вспоминаю свои славные деньки в деревне Шанхэцун.
Параллельно поглядываю на солнышко, которое постепенно движется к зениту. Мне стало всё понятно. Если допустить, что мы сейчас в Северном полушарии, а Поднебесная, большей частью, находится в нём, то солнце в зените — это юг.
Я двигаюсь сейчас на северо-запад, исходя из этого предположения. Но если я в Южном полушарии, что тоже возможно…
Да неважно это всё. Вообще насрать, куда я иду — мне просто нужно выйти с этого болота.
Вдруг слышу плеск воды. Оглядываюсь и обнаруживаю болотного крокодила. Он сидит на кочке и внимательно смотрит на меня.
— Ну? — спрашиваю я его. — Хули пялишься?
Ровесник динозавров никак не отреагировал на мои слова. Я знаю, что эта тварь меня прекрасно расслышала, ведь крокодилы не глухие, а слышат даже низкие частоты звука. Он припёрся именно на звуки чавканья моих босых ног — это прозвучало для него, как приглашение на обед.
Крокодил имеет