- Какой же ты идиот! - мне в грудь врезаются два изящных кулачка.
И Лия плачет, сотрясаясь от рыданий.
Обнимаю её.
- Ну, ты ж сказала, чтобы я выпрыгнул.
Глава 21
Глава 21
Лия
Сердце колотится так, что уши закладывает. Зажимаю рот рукой, чтобы не выть в голос. Я так испугалась! Пока Захар лез по шторке обратно, карниз оторвался. Хорошо, что труба выдержала... Иначе бы...
Смерть - это страшно. Ничего нет страшней. Когда больше нет человека. Наверное, мне бы надо ему её желать. Да я её ему и желала. За то, что так со мной обошёлся. Но вот он повис там - и всё внутри оборвалось. Не хочу...
- Тихо, тихо... Лий, ты чего? Всё нормально уже? Перепугал? - Кабирин тянет ко мне руки, а я продолжаю трястись и зажимать рот рукой.
На пороге кухни появляется Богдан с круглыми глазами. Бледный и перепуганный. А я сама в таком состоянии, что его даже успокоить не могу.
И вот тут я понимаю, почему Кабирин так в жизни хорошо устроен.
Богдан разлепляет губы и спрашивает:
- Что такое?
Захар как ни в чем не бывало - хотя это скорее напускное, я стою близко и вижу, как у него подрагивают руки, - закрывает окно.
- Привет! Да я вот полез шторку поправить, а в итоге - карниз твоей сестре оторвал... Бедовый я, да?
Богдан как-то сразу розовеет и проходит на кухню.
- Нет. Со всяким бывает. Ты же хотел как лучше...
- Лий... - теперь Захар обращается уже ко мне, - Ты сядь. На тебе лица нет.
А я себя так и чувствую - что на мне нет лица. Захар усаживает меня на стул, наливает в стакан воды, я отпиваю несколько глотков и что-то перед глазами всё начинает темнеть.
- Лий! Ты чего? - зовёт меня Кабирин.
- Не знаю... - шепчу я в ответ, - Что-то мне как-то...
Я даже не договариваю фразу - так сильно кружится голова.
Чувствую, как Захар подхватывает меня на руки и куда-то несёт. Я его уже даже не боюсь.
Он приносит меня в мою комнату, укладывает на кровать.
Надо мной склоняются два лица - Захара и Богдана. Оба - обеспокоенные.
- Ты ела сегодня? - вопрос Захара вызывает замешательство.
- Не ела она ничего, - сдаёт меня с потрохами Богдан, - Я ей говорил, говорил... А она - аппетита нет... На диету, наверное, села.
А после еще и вздыхает так... Забавно.
- Девочка...
- Так дело не пойдёт. Что хочешь?
Похоже, Богдан был прав, когда настаивал на том, чтобы я поела. Человек не способен существовать на одном воздухе и воде.
- Суп бы какой... - горячего хочется.
И желудок болит.
- Какой? - что ж он такой настырный? Ну, где он мне суп возьмёт? Не сам же варить будет?
Вспоминаю, какой рассольник из телятины мама варила. В носу начинает першить. Как же здорово иметь маму... И как же плохо, когда её нет.
- Лия, какой суп ты хочешь? - уже очень твердо интересуется Захар.
- Рассольник... - голос звучит так жалобно. Как у капризного ребёнка. Но если уж говорить, то до конца, - Только из телятины...
Раздаётся странное хмыкание, больше похожее на смешок.
Нашёл время веселиться.
- Сейчас всё будет.
Меня укрывают одеялом и оставляют отлёживаться. Захар и Богдан уходят. Дверь они прикрыли неплотно, и я слышу их приглушенные голоса. Но в смысл вникнуть не могу, то и дело впадаю в дрёму. Надо брать себя в руки, а то так и в больницу недолго попасть. А что тогда с Богданом будет?
Богдан приходит ко мне минут через десять с тёплым сладким чаем.
- Вот... Захар сказал, что ты должна выпить.
В голосе брата слышится согласие с тем, что сказал Захар. Объединяются против меня.
Раз должна - я пью. Мне нельзя болеть. И... Я жить хочу. То, что случилось сегодня на кухне, заставляет понять простую вещь. Я хочу жить. Рано или поздно перестанет быть больно и захочется радоваться. Просто идти по улице и радоваться тому, что я жива. На самом деле - это уже много.
Выпиваю с перерывами.
- Мы там сейчас приберём всё, - сообщает брат, - А завтра вы с Захаром шторки поедете выбирать. И карниз. Так Захар сказал.
Я вижу, что Богдан тянется к Кабирину. И не знаю, как себя нужно вести в этой ситуации. Вообще ничего уже не знаю и не понимаю.
- Бодь... - начинаю говорить и обрываю сама себя.
Ну, не вываливать же на ребёнка, что со мной случилось на самом деле...
- Что?
- Я выпила, - говорю, передавая ему бокал.
- Хорошо. Молодец. А еще Захар сказал, что суп скоро привезут. И он тебя с ложечки будет кормить...
Богдан уходит, а я прикрываю глаза. Как в нём это всё совмещается? Если бы он был действительно негодяем, то ему бы сейчас было так наплевать, что со мной.
А он... Чуть во окно не вывалился, лишь бы что-то мне доказать. И опять же - клиника, продукты эти, суп, шторки, карниз - всё это какая-то непонятная карусель.
Я не идеализирую Захара. Чувствую, что там нечего идеализировать. Если бы ему было на меня плевать, то он бы через меня перешагнул и никогда бы обо мне не вспомнил. И абсолютно начхать ему было, что тут со мной. Хоть бы даже и вздёрнулась после того, что он со мной сотворил.
Почему не плевать? Похоже, он сам не знает ответ на этот вопрос.
А я...
Нет во мне к нему ненависти. Просто мне очень больно из-за того, что он так со мной. И я не знаю, как унять эту боль.
Надо к психологу всё-таки обратиться. Прав был Кабирин с самого начала. А я его не послушала.
Слышу, что в дверь звонят. Потом слышу торопливые шаги Захара по коридору, негромкие голоса в прихожей и снова шаги.
- Захар! - зову его.
Он заглядывает. У него в руках пакеты.
- Отправь Бодю спать, пожалуйста. А то режим собьёт. Поздно уже...
Сама встать не могу. Такая слабость навалилась. Как плитой меня придавило.
- Завтра суббота. Сейчас поест и пойдёт...
- Что ты... Он, что, попросил ему заказать что-то? Зачем... И... - начинаю лепетать не пойми что и сама себя от этого чувствую растерявшейся.
- Лий... Давай вот без вот этого. Сейчас суп тебе принесу.
- Я на кухне... - пробую я возразить.
Даже приподнимаюсь, но меня ведёт в сторону.
- Ложись, а? - обращается ко мне Захар. Строго...
- Да лежу я, лежу.
Опять до меня доносятся голоса. Причём у Боди - радостный. Как мало ребёнку надо для счастья.
Скоро Захар появляется у меня в спальне. Тарелку с супом ставит на тумбочку возле кровати. После - помогает мне сесть. И я начинаю есть. Под его внимательным взглядом.
- Ты так смотришь... Мне неловко... - признаюсь я.
- Мне нравится смотреть, как ты ешь, - слышу в ответ, - Вон и щёки порозовели.
Затем через паузу.
- Лий... Самое важное, что есть у человека - это жизнь.
- Я знаю, - отзываюсь на его слова, - Но иногда это очень трудно.
Его рука тут же касается моей щеки. Заправляет выбившуюся прядь за ухо.
- Всё пройдёт, моя хорошая. Вот увидишь...
Глава 22
Глава 22
Захар
У самого в голове каша, но я смотрю на девушку и поражаюсь. Смог бы я также, как она? После всего, что я ей сделал и наговорил - не дать мне разбиться?
На свой счёт я не обольщаюсь.
Под моим наблюдением Лия съедает всё. Щёки у неё розовеют. А еще - она смущается от моего пристального внимания, но не пытается запустить мне тарелкой в голову.
Телефон в кармане начинает трезвонить. Лия, чуть нахмурившись, внимательно смотрит на меня.
Достаю его, собираясь отключить и изрядно так подвисаю... Ева... Теперь уже Арефьева... Моя несостоявшаяся любовь. Но с чего вдруг замужняя женщина названивает мне посреди ночи?
Дальше цепочка выстраивается в голове мгновенно - Кирилл улетел в Ростов, до матери не доехал... Чем может быть занят Кирилл?
Я передумываю сбрасывать. Семья теперь у Евы - ох, какая непростая. Да и за охламона своего переживаю. Не чужой ведь.