— Ясно…
Мэтью задумался, как мог не понять этого с самого начала?
— Ты любишь ее? — спросил он.
— Присядь. — Хадсон указал на единственное плетеное кресло, также подаренное ему благотворительным обществом. Мэтью сел и подождал, пока Хадсон соберется с мыслями и скажет то, что хотел.
— Это хороший вопрос, — начал он. — Честно говоря, я не уверен, что познал любовь. Не знаю, какие именно чувства она должна вызывать. Да, я несколько раз был женат, но тогда все было… по-другому, и я не могу объяснить, в чем разница. Но она есть.
Мэтью пришлось согласиться с выводами Хадсона. То, как он говорил, очень хорошо описывало его отношение к Камилле. Он был чисто выбрит и причесан, на нем была свежая одежда, он недавно искупался, поэтому от него пахло сандаловым мылом. Если не считать левой руки, покоящейся на перевязи, сейчас он был едва ли не в лучшей своей физической форме. К нему вернулся здоровый вес, он загорел и много тренировался на палубе «Эстреллы». Они с Камиллой даже вместе порыбачили. Во всем его облике чувствовалась жизнь. Он был счастлив.
— Хотел бы я знать наверняка, люблю я ее или нет, — продолжил он. — Я просто знаю, что, когда я с ней, я чувствую себя… целым. Это же не бессмыслица?
— Если ты так чувствуешь, значит, не бессмыслица.
— Мне нравится быть с ней, Мэтью. Мне хорошо с ней. И, должен признать, для меня это новый опыт. Он весьма волнительный и… в чем-то даже пугающий. Не думаю, что я когда-либо по-настоящему открывался кому-то, но с ней я этого хочу.
Мэтью почувствовал себя тупицей. Сантьяго знал, что Камилла отбывает утром. А Хадсон собирал вещи. Но мысль о том, что англичанин — заклятый враг испанцев — может добровольно отправиться в Испанию, попросту не пришла Мэтью в голову.
— Англичанин в Испании, — пробормотал он. — Не думаешь, что они вздернут тебя на флагштоке, как только ты спустишься с корабля? Или попросту выбросят за борт на полпути?
— Камилла говорит, что поручится за меня, а я верю, что у нее есть определенный авторитет.
Мэтью чуть не подавился. Хадсон Грейтхауз полагается на защиту женщины? Да, очень умной и способной женщины, но… это осознание переворачивало мир с ног на голову.
— И еще кое-что, — сказал Хадсон, посерьезнев. — Камилле нужен кто-то, кто поможет ей выбраться из этой страны. Пока она там, люди, оказывающие на нее давление, будут видеть в ней только дочь охотника на ведьм, которая на них работает. Пока идет война между Габсбургами и Бурбонами, которой не видно ни конца, ни края, они будут ожидать, что Камилла вернется к своей работе. А она этого не хочет. Так что… я нужен ей, а она — нужна мне.
— Думаешь, ты сможешь вытащить ее?
— Я сделаю все, что в моих силах. — Он лукаво улыбнулся. — Но, поскольку я больше не могу держать меч в руках, мне придется научиться использовать для этого свой разум, а не свою силу. Стать решателем проблем, как ты. Стать кем-то… кто тайно работает на благо других.
— Секретный агент, — подсказал Мэтью.
— Да, — согласился Хадсон. — Пожалуй, так.
— Я потрясен, — признался Мэтью. — Ты не вернешься в Англию, а отправишься в Испанию. А если… то есть, когда ты освободишь Камиллу, куда вы отправитесь потом?
— О, я не знаю. Возможно, тогда мы и вернемся в Англию. Швейцария тоже подойдет. Камилла говорит, будто там люди катаются по снегу на чем-то, что они привязывают к своим ботинкам и называют лыжами. Она говорит, что так можно развить очень высокую скорость. Я бы хотел попробовать нечто подобное.
— Чтобы сломать вторую руку? — хмыкнул Мэтью. — А еще обе ноги и шею. Что ж… Швейцария — это, конечно, неплохо, но, ради Бога, не отправляйтесь в Пруссию.
Хадсон рассмеялся, а затем вновь посерьезнел.
— Мы выполнили свою часть работы, не так ли?
Мэтью точно знал, что он имел в виду.
— Выполнили.
— Знаешь, это странно… Я имею в виду Камиллу и себя. То, что мы чувствуем друг к другу. Не смейся, но у нее есть одна необычная идея. Будто бы мы встречались раньше, в какое-то другое время, в другой жизни.
— Что?
— Да. Она считает, что мы знали друг друга в другой жизни, и нам было суждено встретиться снова. И, знаешь, когда я был с ней… смотрел на нее… слушал ее и наблюдал за тем, как она слушает меня… я даже верил в это.
— Я никогда не верил в сверхъестественное и сейчас не собираюсь, — покачал головой Мэтью. Эта ложь была настолько огромной, что камнем застряла в горле. Он понял, что сильно изменился с тех пор, как был непреклонен в своем убеждении, что ведьм не существует в далеком Фаунт-Рояле. Но, опять же, эта позиция соответствовала его цели — вершить правосудие.
— Я не спрашивал, потому что не хотел знать. Но, кажется, я должен это сделать. Что вышло из зеркала? — По внезапно помрачневшему лицу Мэтью Хадсон все понял и поводил в воздухе здоровой рукой. — Нет. Нет, пожалуй, придержи это при себе. Я обойдусь без этой части истории.
Мэтью последовал его совету. Никто в этом мире не должен был слышать об этом.
Марс и Венера Скараманги мертвы. Профессор Фэлл тоже. Зеркало разбито и исчезло. Кардинал Блэк стал кормом для рыси.
Однако кое-что осталось.
Если, конечно, это существо было настоящим, а не причудливым порождением больного разума Кардинала Блэка… что стало с Доминусом?
— Мы с Камиллой уезжаем завтра утром, в шесть часов, — сказал Хадсон, прерывая размышления Мэтью, — на корабле «Buenas Noticias». Веришь? Корабль называется «Добрые вести». С этого момента я буду очень активно учить испанский.
— Думаю, у тебя получится.
— Мы бы хотели, чтобы ты присоединился к нам сегодня за ужином. В любой таверне на твой выбор.
— Конечно.
— Отлично!
Мэтью встал, потому что ему пора было идти.
— Думаю, нам лучше рассказать ей обо всем, через что мы прошли вместе.
— Не волнуйся, — сказал Хадсон. — Мы уладим