Артём опустил взгляд и вжал голову в плечи.
— Ну… да. Но я никого не заставлял! Просто… облегчал общение.
— Облегчал, говоришь, — я поставил стакан на стол с глухим стуком. — Это называется изнасилование, друг мой. То, что ты использовал магию, а не подмешивал девушкам наркотики, ничего не меняет.
— Д-да какое изнасилование, — беднягу забила крупная дрожь. — Я просто предлагал, они соглашались, всем было хорошо…
— Что ещё ты делал? — перебил я. — Тебе знакома Олеся Верещагина?
— Да, — сглотнув, ответил Горохов. — Мы с ней в одной школе учились.
— На ней ты тоже применял артефакт?
Артём громко сглотнул и молча покивал.
— А затем ты решил её похитить, чтобы пользоваться постоянно? — поинтересовался Кретов. — А потом, видимо, убил её и нашёл себе другую жертву.
Глаза парня расширились. Он поднял скованные руки и замахал ими:
— Нет-нет, вы что! Я никого не убивал! С Олесей я переспал, два или три раза, а потом решил на других переключиться.
— Разнообразия захотелось, — проворчал Дмитрий. — Что насчёт Ольги Михайловой?
— Я такой не знаю.
— Не ври. Ты дважды говорил с ней по телефону, — сказал я и показал Артёму фотографию. — Вот, знакома?
— Да, — признал он. — Эту я в баре встретил. Она сама ко мне подошла… точнее, из-за кольца, наверное.
Дверь скрипнула. В комнату вошла Полина, держа в руках папку. Её взгляд скользнул по мне, прежде чем она положила документы перед Кретовым.
— Проверили его алиби. В дни похищений он был на смене или дома. Камеры в морге и у подъезда подтверждают.
— Значит, всё-таки не наш человек, — пробормотал Дмитрий, листая отчёт.
— В Конгрегации подтвердили, что кольцо — артефакт подчинения третьего класса, — продолжила Полина. — Редкий, считался утерянным. Владение таким предметом полностью незаконно.
— Я не знал, что это запрещено! Честно! — выкрикнул Артём.
— Не знал, — Кретов встал, опираясь ладонями о стол. — То есть тебе даже в голову не пришло, что лишать людей свободы воли — это плохо? К тому же незнание законов не освобождает… В общем, ты и сам в курсе.
— М-меня посадят? — заикаясь, пробормотал Горохов.
— Почти наверняка, — кивнул я.
— В СИЗО его. Заведите уголовное дело за незаконное хранение и применение артефакта, — сказал Дмитрий, поднимаясь. — Если чистосердечно признаёшься, сколькими женщинами ты воспользовался — возможно, срок тебе уменьшат. Но на помилование не рассчитывай.
Артём закрыл лицо ладонями, плечи его задрожали.
Мне ни капельки не было его жаль. Парень дорвался до власти и ни на секунду не задумался о последствиях.
Он начал с того, что заставлял девушек заниматься сексом, но как скоро ему бы пришли в голову другие мысли? Заставлять людей убивать друг друга или кончать жизнь самоубийством, или ещё более жестокие вещи.
Власть быстро развращает. Особенно того, кто к ней не привык.
Когда мы вышли в коридор, Кретов провёл пятернёй по спутанным волосам и проворчал:
— Опять тупик. Сытин чист, Горохов — мелкая сошка и с похищениями не связан. Значит, настоящий похититель всё ещё на свободе.
Я закрыл глаза и потёр переносицу. Даже после крепкого кофе в голове был туман — последствия того, что в последнее время я мало отдыхал и участвовал во множестве непростых событий.
— С графом Сытиным что-то не так, — я открыл глаза. — Надо установить за ним слежку.
— Не имеем права. Он титулованный дворянин, его нельзя оформить даже как подозреваемого, потому что нет улик. С Лужковым, например, ситуация совсем иная, — объяснил Дмитрий. — И не забывай про Пожирателя снов. Мы с тобой сосредоточились на людях, но преступником может быть дух. У него, между прочим, тоже есть когти.
— То есть мы, вполне возможно, бегаем впустую, — невесело ухмыльнулся я. — Тогда надо сделать то, о чём мы вчера говорили. Поставить метки на всех возможных жертв.
Полина вышла из комнаты допросов, а следом конвой вывел Горохова и повёл его в камеру. Артём продолжал закрывать лицо ладонями и всхлипывать.
— Поставить метки? — спросила Реутова.
— Да, — кивнул Дмитрий. — Распечатай нам, пожалуйста, список. Сегодня нам с Григорием предстоит помотаться по городу.
— Я… могу помочь? — искоса взглянув на меня, спросила Полина.
— Можешь, — моментально ответил я. — Поехали с нами, только переоденься в гражданское. Девушкам будет проще нам поверить, если ты будешь рядом.
— Верно, — как будто нехотя согласился Кретов. — Поедем втроём.
— Хорошо, — кивнула капитан и, цокая каблуками, отправилась переодеваться.
Город мелькал за окном как размытый калейдоскоп. Я сидел на переднем сидении автомобиля, пытаясь сосредоточиться на эфирной формуле. Пальцы дрожали от усталости, но я повторял жест за Кретовым: круговое движение, сжатие в кулак, резкий выдох.
— Не напрягайся, — проворчал Дмитрий, глянув на моё плетение. — Иначе метка будет светиться как новогодняя гирлянда, похититель сразу её заметит. Легче, Григорий, расслабленнее.
Полина, переодетая в простые джинсы и обтягивающую футболку, доложила с заднего сидения:
— Следующая — Татьяна Прокофьева. Улица Большая Садовая.
Мы уже пятый час колесили по городу. Девушки из списка реагировали по-разному: кто-то пугался, думая, что мы мошенники, кто-то верил поддельному удостоверению «социальной службы». Но главное — метка ложилась. Маленькая голубая точка у основания шеи, невидимая для обычных людей.
И, по идее, невидимая даже для провидцев. Пара часов — и метка впечатывается в ауру так, что не найдёшь, если не будешь точно знать, что искать.
Кретов остался в машине. Его угрюмая физиономия отпугивала наших «клиенток», в этом мы уже убедились на практике.
— Сорок третья девушка за сегодня, — пробормотал я, выходя из автомобиля и направляясь к нужному подъезду.
Хозяйка квартиры — студентка с розовыми волосами — открыла нехотя.
— Опять опросы? — закатила глаза она.
— Всего пару вопросов, — Полина улыбнулась так искренне, что девушка сразу смягчилась.
Пока они болтали о «социологических исследованиях», я сделал шаг назад и провёл рукой по воздуху. Метка вспыхнула и исчезла. Готово.
К вечеру я едва волочил ноги. Каждая метка высасывала каплю сил, как пиявка. Когда мы поставили последнюю, пятьдесят седьмую, я рухнул на сиденье, чувствуя, как эфирное поле пульсирует в висках.
— Ты как? — Полина коснулась моего плеча и тут же отдёрнула руку.
— Живой, — я попытался улыбнуться, но получилось больше как оскал.
Действительно вымотался, даже скрыть не получается.
Кретов цокнул языком и сказал:
— Я отвезу Полину домой, а тебе вызову такси. Ладно? Отдохни как следует.
— Сам вызову, — вяло отмахнулся я, доставая телефон.
Дорога домой слилась в туманную полосу. Я дремал на заднем сиденье, пока водитель болтал о политике. Лишь когда машина свернула на знакомую дорогу к поместью, я пришёл в себя.
— Остановите у ворот, — попросил я,