– И что? – не поняла Ирина.
– Как что? Она к тому времени уже померла!
Горничная вытаращила глаза.
– Но я-то ее сразу узнала, – понизив голос, сообщила экономка. – У нее всегда роскошные волосы были. Длинные, золотистые, настоящая красавица. Ну у меня душа в пятки ушла. Дала оттуда деру, только в своей комнате уже и опомнилась. Чуть со страху не померла.
– Значит, все же привидение? – холодея, спросила Ирина.
– Только я тебе этого не говорила и буду все отрицать, если кто вдруг спросит, – сразу сказала Эмма Викторовна.
– Само собой! Никому ничего не скажу. Но отчего же Зинаида Николаевна ключ от каморки у себя хранит и никого туда не пускает?
– Хочешь мое мнение знать? – прищурилась экономка. – Прячет она там что-то… А может, и сама о призраке знает. Может, они с покойницей Анжеликой до сих пор в той комнате по ночам общаются?
– Господи, – побледнела Ирина, приложив руку к груди. – У меня от ваших слов прямо волосы дыбом встали и сердце закололо.
– Помни, что обещала! Никому про это не рассказывай. И поменьше у той двери появляйся, а то мало ли что.
– Конечно! – пообещала девушка. – Это все только между нами.
– Вот и хорошо. – Эмма Викторовна опустошила очередной бокал. – Призраки, они знаешь какие мстительные? Старухи говорят, перейдешь кому-нибудь из этой братии дорогу – живым потом не уйдешь. Поэтому лучше нам помалкивать обо всем, а ту комнату стороной обходить. От греха подальше.
Глава 45
Ирония судьбы
Даша нисколько не пожалела, что согласилась пойти вечером на прогулку с Егором Кукушкиным. Ей необходимо было развеяться после того, что произошло во время семейного ужина. Дядя просто вывел ее из себя своими придирками.
Поэтому она и не любила Артура. Почему-то он всегда считал себя выше других, а Дашу норовил оскорбить при каждом удобном случае. Ее, маму, бабушку Зинаиду. Иногда казалось, что Артур ненавидит их всех. Но больше всего Дашу удивляло то, что отец никогда не вставал на ее защиту. Вот и сегодня, когда Артур накричал на нее, папаша спокойно доедал ужин.
Из-за всего случившегося она вышла из дома в подавленном состоянии, но Егору удалось вернуть ей хорошее настроение. Странно. Раньше он раздражал ее одним своим видом, но сейчас она находила его вполне симпатичным и к тому же – веселым и остроумным. Да, Кукушкин частенько спотыкался, едва не сел мимо стула, когда привел ее в кафе, но даже его легкая неуклюжесть ей теперь нравилась. Было в этом какое-то особое очарование.
Кафе, в котором они сидели, оказалось вполне заурядным заведением, каких в этом городе были сотни. Но сидела здесь преимущественно молодежь, музыка звучала вполне современная, а на огромном экране, закрепленном на стене зала, крутили популярные музыкальные видеоклипы. Вскоре Даша поняла, что здесь и правда довольно мило. Есть она совсем не хотела, еще не успела проголодаться после ужина, поэтому ребята заказали себе пару гамбургеров и два больших молочным коктейля.
– Я рад, что ошибался на твой счет, – сказал Егор, потягивая коктейль через трубочку.
– В каком смысле? – взглянула на него Даша.
– Поначалу считал тебя такой строгой, суровой и неприступной.
– А может, я такая и есть?
– Да ладно, – отмахнулся Кукушкин. – Ты вовсе не была такой, когда твоя мама отмывала тебя от грязи в женском туалете.
– Ну, если вспомнить, как ты ко мне подкатывал… – Даша усмехнулась, вспомнив его попытки ухаживать за ней. – Пришлось мне вести себя строго и неприступно. А вообще я вполне даже обычная. Просто люблю сама выбирать.
– Я очень рад, что ты выбрала меня, – признался Егор. – Не знаю, почему мы с тобой раньше не встречались. Вроде учимся в одном университете.
– Действительно странно, – согласилась Даша, внимательно его рассматривая. Широкая улыбка, чуть заметные веснушки на носу и щеках, лукаво прищуренные глаза, взлохмаченные волосы, в которые ей почему-то хотелось запустить руку. – И почему я прежде тебя не замечала? Но теперь я тоже очень рада, что заметила.
После кафе они отправились на набережную и долго гуляли под луной вдоль залива, болтая о разных, ничего не значащих вещах. Их обдувал теплый ночной ветерок, и спать вовсе не хотелось. Егор рассказывал Даше о своей жизни, а Даша рассказывала ему о своей. Вроде ничего особенного, но он очень внимательно ее слушал.
Они совершенно забыли о времени, полностью поглощенные исключительно друг другом. Это была очень приятная ночь, Даша даже забыла об Артуре и его выходках, о строгом отце, о музейной практике.
Потом Егор отправился провожать ее домой, но путь оказался неблизким, поэтому оба в конечном итоге вызвали себе такси и разъехались в разные стороны, полные самых приятных впечатлений.
Домой Даша вернулась далеко за полночь. Она прошла пост охраны коттеджного поселка, добралась до своей улицы и бесшумно вошла в особняк, а затем на цыпочках поднялась к своей комнате. Стараясь не шуметь, толкнула дверь и увидела, что в ее спальне горит приглушенный свет.
Ее мать дремала в большом мягком кресле под включенным абажуром, свернувшись калачиком между подушками и свернутым в валик пледом. Услышав шаги дочери, Наталья тут же встрепенулась.
– Дашка, – громким шепотом воскликнула она, – ты где была?! Хоть знаешь, сколько сейчас времени?
Даша взглянула на настенные часы, и ее брови изумленно взметнулись вверх.
– Уже можно не ложиться! – сказала Наталья. – Хорошо, что отец не в курсе, иначе он тебя вообще больше из дома не выпустил бы.
Не дав матери договорить, Даша бросилась ей на шею.
– Мамочка! Ты себе не представляешь. Я так счастлива! – выдохнула она.
Наталья изумленно замерла, затем обняла ее в ответ.
– Я чего-то не знаю? – аккуратно поинтересовалась она. – Что еще стряслось?
– Это была лучшая ночь в моей жизни! И мне сейчас так хорошо. Мне даже кажется, что он – лучший парень на свете.
– Кто? – не поняла Наталья.
– Егор.
– Это твой одногруппник? Который одолжил тебе футболку?
– Мы проходим практику вместе, но учимся на разных факультетах. Кстати, нужно не забыть отдать ему футболку… Он говорил, что это его любимая.
– О… – Наталья, похоже, не знала, что и сказать. – Я, конечно, рада за тебя. А он точно хороший парень? Ты ведь его почти не знаешь.
– Уже знаю, – рассмеялась Даша. – И такое чувство, будто знала его всю жизнь. Я летать готова, такое