— Кто им даст, — пожал плечами британский адмирал, — тут даже решения «первого лорда» будет недостаточно. Потому я и не стал держать в Вей-Хай-Вее достаточной по силе эскадры.
— Отношения между нашими странами всегда были далеко не дружескими, порой открыто враждебными, но сейчас воевать за интересы погибающей Японии вообще глупость несусветная. Я просто помогу нормально интернировать японский флот, ведь до этого дня стоявшие в Вей-Хай-Вее якобы интернированные японские корабли, спокойно ушли из базы в нарушение всяких правил, и воевали дальше с нами — один из них «Ниссин» как раз вижу перед собой. Теперь я не намерен допускать ошибок, чтобы дать японцам беспрепятственно отремонтировать их корабли. И получив на это действие прямой приказ своего монарха, выведу их из строя окончательно, дабы пребывать в полной уверенности, что история с их случайным бегством после интернирования, не повторилась.
Матусевич старательно пересыпал речь недомолвками, чтобы иметь возможность по-разному интерпретировать сказанное. Но англичанин буквально рубанул словами, не соблюдая дипломатию.
— Раз вы не собираетесь входить с броненосцами, значит, нужно подготовиться к ночной атаке миноносцами, которую вы как раз и произвели в конце июля, как раз после вашего сражения с японцами в здешних водах. Я вас правильно понимаю, сэр? Потому что других способов торпедировать в здешней гавани японские корабли я просто не вижу.
— Никаких миноносцев, сэр, исключительно миноноски американской постройки типа Никсона, на газолиновых двигателях — от них ни шума, ни искр из дымовых труб, последних вообще нет. Идеальное оружие для ночных нападений, но их я применять не буду, по крайней мере, до получения искомого результата иными и больше действенными способами, и то наше законное право, адмирал, и вы его сами обрисовали.
— Хм, вы надеетесь на иные способы? Интересно бы знать какие? Неужели субмарины, которых у вас полдесятка, и еще несколько штук получены от наших бывших колонистов из Нового Света в разобранном виде. Как мне донесли, уже одну вроде как собрали.
— Да, так и есть, экипаж проходит заключительную подготовку, как и сама лодка — устраиваем учебные торпедные атаки в Талиенванском заливе. Кроме того, достраиваем одну лодку сами — вместо самодвижущих мин она имеет приспособления для установки мин в подводном положении. Еще одна такая лодка нами построена и введена в строй. Постановка мин прошла успешно — несколько японских транспортов подорвались у корейского побережья. Теперь будем ставить мины и в японских гаванях. Чертовски эффективное оружие, если присмотреться — потеряли на подрывах куда больше кораблей, чем в артиллерийских боях. Шторма только мешают — мины срывают с якорей и она может доплыть даже до Шанхая, одну из таких я случайно заметил как раз на его траверзе — расстреляли из пушки.
Англичанин хмыкнул, задумчиво смотря на русского адмирала — и судя по всему, оценивал риски. А наличие боевых субмарин, которые где-то рядом, а иначе чего было о них упоминать, и эфемерного подводного минного заградителя, который только строился (но откуда об этом знать), вкупе с минными заграждениями, представлялась уже вполне реальной опасностью. Которую даже адмиралам Ройял Нэви не следовало недооценивать — перечень погибших кораблей уже был впечатляющим, в него включались три погибших броненосца, и не менее пяти подорвавшихся. И намеки нехорошие тоже сделаны, и не напрасно, Ноэль стал смотреть как-то странно. А ведь это было сказано вроде как с самыми «благими намерениями» — плавающие мины представляли реальную угрозу судоходству.
— А что вы будете делать, сэр, если я вас атакую со своей эскадрой. Да, у меня восемь кораблей линии против ваших пятнадцати, но пять из них первоклассные броненосцы, да и японцы попробуют выйти — у них могут сделать это пять кораблей, вполне достаточные силы, вы не находите? Но это так, сказано как предположение, не следует воспринимать как угрозу.
— О нет, разве я могу вас в этом заподозрить. Все исключительно умозрительно. Прибыл я к вам на катере с «Новика». Уйду на свой флагманский корабль на подводной лодке, что всплывет рядом с вашим броненосцем. Или на другой субмарине, тут их пара поблизости — мы ведь полгода отрабатывали действия и даже попытались атаковать «Фудзи» и «Ниссин» тут ночью, но немного опоздали, они как раз ушли вечером. Просто я ждал приказа из Петербурга, и он последовал с некоторым запозданием. Мы не посягаем на ваше священное право владеть поверхностью моря, но про глубины речи никогда не шло, насколько я помню. Тут нужно договариваться…
Матусевич закурил папиросу, посмотрел на англичанина, тот пребывал в раздумьях, оценив в полной мере угрозы. А они были вполне реализуемы, никогда нельзя угрожать попусту. Обе подводные лодки сейчас прятались за «Новиком» на глубине тридцати футов, по корпусу можно было постучать особенным образом согласно сигналу. А дальше все просто — они всплывут разом и начнут выполнять функцию разъездного катера для русского адмирала. Лучше подходит «Срм», на «Дельфине» каждый выход сопряжен с попыткой самоубийства в самой изощренной форме. Детище отечественных корабелов отличалось от субмарины американской постройки в худшую сторону. Но пройдет лет десять, не больше, и русские субмарины будут лучшими в мире, тут Матусевич не сомневался, чужая память обладала обширными знаниями, которые порой ужасали.
— Значит, в рапортах мои моряки не ошиблись — они действительно заметили той ночью две ваши субмарины, что долго рыскали на месте стоянки, ушедшие в море японские корабли. Передайте мое искреннее уважение вашим офицерам — они решились на неслыханную дерзость.
— Они не сильно скрывались и двигались не в подводном, а надводном положении, пребывая в готовности сразу погрузится.
— Я так и понял, сэр. Но вынужден вас разочаровать, хотя бы сам с удовольствием посмотрел атаку субмарин на японские корабли. Однако из Лондона пришло указание провести интернирование всей японской эскадры — мы выгрузим уголь и снимем орудийные замки. Никаких серьезных работ проводиться не будет. Ваши офицеры смогут наблюдать за этим, а ваши субмарины и миноносцы даже заходить в Вей-Хай-Вей для надзора.
От таких слов ехидно улыбнувшегося одними глазами Ноэля Николай Александрович опешил, хотя невозмутимость на лице не потерял, чудом сохранил. По тону англичанина стало понятно, что розыгрышем тут не пахнет, сказано вполне серьезно. Но потрясение было ошеломительным — он просто не поверил в сказанное следом.
— Правительство Его Величества может выступить посредником на переговорах, которые в скором времени пройдут в Сеуле…
День 15 мая 1905 года навсегда останется в памяти кошмаром. Гибель эскадры это