– Что ты имеешь в виду? Его ранили?
– Драконов сложно ранить, – помотал головой Эльсанир. – Это что-то другое.
По его лицу было видно, что он искренне беспокоится за брата. Хотя обычно только и делал, что устраивал ему мелкие каверзы. Как тогда, в старом зимнем саду.
Интересно, знал ли Эль, когда “очистил” магией всю одежду с Айзена, что я вижу сквозь иллюзии? Или просто хотел подшутить над братом и подставить меня.
Меня так и тянуло спросить об этом. Но я сказала совсем другое:
– Не переживай, все с ним в порядке. Вот увидишь.
– Ты ведь тоже это чувствуешь? – Эльсанир поймал мой взгляд.
– С чего ты взял? – по моей спине скользнул холодок.
– Я знаю, что он создал связь между вами. Мы с ним одной крови, так что я ее вижу.
Я почувствовала, как бледнею. Кровь отхлынула у меня от лица, по коже пополз озноб.
– Не понимаю, о чем ты, – прошептала чуть слышно.
И украдкой огляделась по сторонам. Но рядом никого не было.
– Понимаешь. Он использовал на тебе зачарование. Это создало особую связь между вами, теперь ты можешь чувствовать его, где бы он ни был, а он – тебя.
– Ерунда! – вспылила я. – Ничего не чувствую!
– Врешь.
– Вот еще. Зачем мне врать? Если я говорю, что ничего не чувствую, значит – не чувствую.
Это была неправда.
Кровь прилила к моим щекам, заставляя их вспыхнуть жаром.
– Я не знаю, зачем он это сделал, – продолжил Эль, все так же глядя мне в глаза. – Почему именно с тобой, а не с Изабеллой или Эмили. Они были бы не против. Но если ты чувствуешь, что он в беде, то просто скажи.
Я с трудом отвела взгляд.
– И что это изменит? – пробубнила себе под нос.
А если Эль прав, и мое странное скачущее настроение – это результат зачарования?
Айзен привязал к себе мою драконью половину. Зачем? Просто из вредности или была другая причина?
Мне нужно время, чтобы это осмыслить.
– Если он в беде, то я отправлюсь к нему на помощь, – прервал мои размышления Эльсанир.
Я рассмеялась. Смех получился нервным.
– Ты серьезно? Он там с целым курсом, кучей приграничных боевых магов и ректором! Чем ты можешь ему помочь?
Но мое собственное сердце зашлось от тревоги.
Не хочу думать об этом, но вдруг Айзен правда нуждается в помощи.
– Не знаю, – признался Эль, глядя на свои руки. – Но и сидеть тут в неизвестности уже невозможно.
Он выглядел таким удрученным, что меня уколола жалость. Странное чувство по отношению к тому, кто заведомо сильнее тебя. Но мне вдруг захотелось его поддержать. Может, даже обнять и погладить по голове, как ребенка.
Что за глупости лезут мне в голову?
Не сдержавшись, я все же накрыла его руку своей.
Он вздрогнул и поднял взгляд на меня. В его глазах застыло отчаяние.
– Все будет хорошо, – сказала я дрогнувшим голосом. – Вот увидишь.
Несколько секунд Эльсанир молча смотрел мне в глаза, потом вдруг спросил:
– Ты пойдешь к нему, когда он вернется?
– Кто? Я?
Слегка оторопев, я хотела убрать руку, но он резко накрыл ее своей и сжал. Я оказалась в ловушке.
– Да, ты. Не пойму, зачем он тебя выделил. Но, видимо, есть причины. Может, ты ему интересна…
– Интересна? – переспросила, не веря своим ушам. – Я что, цирковая собачка?
– Ну, ты первая, на ком он использовал зачарование, – Эльсанир пожал плечами. – Ясно, что это не просто так.
– То есть прежде он такого не делал? – нахмурилась я.
– Ни с кем.
– Ну правильно, прежде это было не нужно. Все девушки и так за ним бегают. Прямо выпрыгивают из штанов! Особенно невесты.
– Ревнуешь? – он хмыкнул и как-то иначе посмотрел на меня.
– Вот еще! Терпеть не могу твоего самовлюбленного братца!
Сказала это – и ойкнула, быстро закрыв рот свободной рукой.
Холодная изморозь пронеслась по спине от одной мысли, что речь идет о кронпринце, а я так нелестно о нем отозвалась.
Но Эльсанир не стал комментировать мои слова, лишь усмехнулся:
– Думаю, поэтому Айзен тебя и привязал. Чтобы слегка поубавить твою дерзость.
Он поднялся, оставив меня сидеть в растрепанных чувствах, и направился прочь.
А я так и не призналась ему, что тоже ощущаю тревогу.
Впрочем, как выяснилось уже на следующий день, нервничали не только мы с ним. Всю Академию накрыла странная атмосфера. Смолкли смех и громкие голоса, на лицах студентов померкли улыбки. Настроение у всех было траурное, хотя в общем-то ничего не случилось. Нам не озвучивали никаких новостей, ни плохих, ни хороших. Но именно эта неизвестность пугала.
Эльза тоже стала подозрительно тихой. Больше не придиралась ко мне, не требовала помогать ей в учебе. Все время ходила задумчивая, будто мыслями была далеко от Академии.
Может, беспокоилась о сестре?
Мне было любопытно, чем закончился ее допрос. Но я понимала, что спрашивать бесполезно. Другие невесты и помощницы тоже молчали.
Так шел день за днем. Закончилась учебная неделя. За это время дознаватели опросили всех причастных, осмотрели место преступления, сняли магические отпечатки, взяли пробы воздуха и земли – и отбыли в неизвестном направлении.
Я знала, что они ничего не нашли и не найдут. Это ясно как день. Ведь я была первой, кто прибыл на место инцидента (кроме Арианы и Инии), и не увидела там следов магического вмешательства. Вообще никаких следов, не считая тех, что проявились на коже. А ведь они должны быть!
Как дознаватели собираются ловить мага-невидимку? И что это за маг, который так легко причинил вред двум девушкам и бесследно исчез?
Драмиэль говорил, что существуют всего три ключа от оранжереи.
Один у него, второй у магистра Эллериена, а третий у магистра Паркатиса. Декан Целительского факультета Элверин Эллериен – эльф. Такой точно не спутается с темным магом. Но заведующий кафедрой Травознавства Бурдж Паркатис – человек. А люди способны на… всякое.
Жаль, что он не ведет занятия у нашего курса. Может, на факультатив к нему записаться?
Эта мысль застала меня у окна в учебном корпусе. Я смотрела на хмурое небо, а по стеклу хлестали косые струи дождя.
Первый дождь за все время, что я тут нахожусь.
Занятия закончились, но я не хотела мокнуть, хотя общежитие совсем рядом. А использовать чью-то магию, чтобы создать защиту от дождя, не решалась. Вдруг кто-то заметит?
Вот и стояла, обдумывая то, что случилось.
Странно, что я вообще размышляю над такими вещами. Я ведь не детектив, чтобы расследовать преступления. Наоборот, надо держаться