— Как будто мне не плевать на них.
Кондрат не ответил. Будет интересно посмотреть на него потом, когда за дело возьмутся люди, которые умеют причинять боль. А они придут, придут самые лучше и искусные в этом деле. И они будут его ещё долго терзать просто потому, что люди свыше хотят его крови. И ближайшие дни Кермена Энтони будут лишь сплошной болью, которые закончатся такой же болью уже на радость публике.
Его не ждало ничего хорошего, а Кондрат не испытывал по этому поводу никаких чувств. Он был просто детективом, одиноким и уставшим, который выполнил свою работу. А ещё его ждала больница, грудь до сих пор нестерпимо болела при каждом неосторожном движении…
Глава 32
— Вот мы и встретились… — тихо прошептал кто-то над ним.
Но Кондрат лишь поморщился, медленно открыв глаза и увидев радостную рожу своего напарника.
— Я тоже рад тебя видеть, Вайрин. Вижу, ты теперь ходишь на своих двоих.
В итоге Кондрат тоже оказался в больнице с переломами рёбер. Можно сказать, что небольшой заслуженный отдых после расследования, после которого он поймал пулю, пусть и бронежилетом. Вообще, в этом мире он взял плохую привычку получать пулю, а в его возрасте здоровее его это не делает.
Что не скажешь о Вайрине. Тот будто расцветает с новой силой, получая по балде.
— Ага, — радостно кивнул тот. — Но знаешь, разъезжать на том кресле с колёсами было прикольно. Ты бы видел, как я однажды разогнался!
— Да, мне рассказывали, ты свалился с лестницы.
— И не единой царапины!
Идиотам везёт. Он, конечно, не стал этого озвучивать, но в его взгляд был красноречивее слов, отчего Вайрин поморщился.
— Ой, да ладно тебе, — фыркнул он. — Со всеми бывает.
— С мной ни разу не было, — заметил Кондрат.
— Ты просто старый и скучный.
— Ну спасибо, конечно…
— Да ладно тебе киснуть. Что, пойдёшь на казнь? — кивнул он в сторону открытого окна. — Слышал ему меру наказания в суде выбрали в виде колесования. Давно не слышал, чтобы её использовали. Наверное, Тонгастеры постарались.
— Скорее всего.
— Так что, пойдёшь?
— Посмотрим.
И Кондрат пришёл на казнь. Он не любил ни пытки, ни насилие, но чувствовал, что должен видеть своими глазами результат, которого добился. Своеобразная точка в расследовании, когда последнее дело окончательно закрыто, а все причастные наказаны.
Суд расправился с этим делом очень быстро. Ни адвокатов, ни каких-либо оправданий. Виновен и точка. Приговор исполняли на том же самом месте, перед стенами замка герцога, где казнили повинных в убийстве людей при деле с домом призрака. Только на этот раз желающих увидеть своими глазами было гораздо больше.
Люди заполонили всю площадь, заполонили дороги, которые к ней шли и все переулки. Кто-то забрался на деревья, росшие рядом, а некоторые особо предприимчивые сдавали места в квартирах, из-за чего люди были и на балконах, и в окнах. А самые умные оккупировали крыши. Они были как сумасшедшие фанаты на выступлении или матче.
На казни даже присутствовал сам герцог Вёлтенберг со своей женой и детьми. Не забыл он и про Тонгастеров, которые сидели рядом с ним. Они с комфортом расположились на стенах замка в креслах, отдельно от народа.
Люди жаждущие крови, пришедшие посмотреть на смерть. Кондрату не нравилась такая жажда насилия. Он не отрицал, что они заслужили смерть, но реакция других, которые пришли посмотреть, настораживала.
Вместе с Керменом Энтони на эшафот попали его сообщники, которые поспособствовали убийству девушек. Первым казнили того самого мужчину из ратуши. Стандартная процедура: вывели на всеобщее обозрение, надели мешок на голову и опустили на шею лезвие гильотины.
Не успела остановиться кровь из тела, как на том же месте оказался второй участник, тот торговец, которые оплачивал расходы. И если первый шёл смиренно к месту своей смерти, второй сопротивлялся. Он упирался ногами, кричал и плакал, пытаясь отстрочить свою смерть, но крепкие палачи не оставляли ему ни шанса.
Через пару минут его крики резко оборвались вместе с упавшей в корзину головой.
Третьего соучастника поймать не успели. Он сбежал до того, как стражи правопорядка вломились к нему в дом. Теперь тому человеку придётся скрываться всю свою жизнь, так как в любой части империи его ждало только одно — смерть. Возможно, он попытается сбежать за границу, но там всё зависело чисто от удачи.
Поэтому третьим и последним был сам Кермен Энтони.
Он вышел на эшафот гордо, и с его появлением толпа погрузилась в какое-то безумие, крича так, что вибрировали стёкла в домах. Они желали ему поскорее сдохнуть самой мучительной смертью, однако его участь была немного иной. И все поняли, что его ждёт, когда на эшафот вытащили колесо с подставкой под него.
Казнь была долгой и неприятной. Гордость с Кермена Энтони слетела довольно быстро, когда железная дубина сломала ему первый сустав на колене. И его крики разносились под радостные крики народа ещё очень долго, пока его тело не превратилось в мешок с костями, которое удерживали лишь оковы.
Но Кондрат обратил внимание на другое. Во время казни, несмотря на крики толпы, на площадь слетелись вороны. Они занимали свои места там, где не было людей, наблюдая за трупорезом. Небо над городом заволокло облаками, скрыв солнце, и обстановка стала действительно жуткой, пусть никто на это не обратил внимание. На какой-то момент он даже заметил неясную тень на крыше…
После чего та просто пропала. Словно что-то пришло попрощаться со своим верным слугой, оставив его на растерзание толпы. А может у Кондрата просто были лёгкие галлюцинации из-за лекарств, которые притупляли боль, как знать.
Казнь закончилась на том, что живого Кермена Энтони просто оставили на эшафоте доживать свои последние часы, а может, если палач был умелым, дни, страдая от переломов и жажды, которая неминуемо придёт. Да и птицы, особенно вороны, они тоже заинтересуются кровоточащим телом, которое не может защититься.
Он покинул площадь, наверное, одним из первых, едва палач закончил. На этом его работа была закончена, точка поставлена и можно было вернуться к работе. Да только он даже до офиса не успел дойти. Уже на улице его нагнала карета, которая остановилась прямо около тротуара. Едва дверь открылась, тут же выскочила подножка. Наружу вышел приятно одетый мужчина, явно побогаче даже обеспеченных жителей