— Сергей Владленович, вы же не могли запасть на старуху? — слышу голос бывшего, когда прикрываю за собой дверь в директорский кабинет.
Старуха.
Я думала, что он просто подтрунивал надо мной, называя своей старушкой, но, видимо, в очередной раз заблуждалась. Владик и правда считал меня настоящей бабкой.
Может, всё же стоит закрасить седину?
О чём я думаю? Сегодня я могу остаться и без работы, и без жилья.
Глупая, никому не нужная старуха.
Телефон вибрирует входящим сообщением от Серёжи: «Не паникуй и не плачь. Я всё решу. После работы сразу домой и жди меня».
Скажешь тоже, не плакать.
Слёзы сами на глаза наворачиваются.
Только, теперь это слёзы радости. Серёжа верит мне!
На минуту забегаю в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок, и ужасаюсь тому чучелу, что смотрит на меня из зеркала. Кожа бледная, глаза лихорадочно блестят, губы подрагивают.
Если я была такой «красивой» в кабинете директора, то мой спаситель должен уже границу пересекать, лишь бы со мной не встречаться. А он мне смс-ки шлёт и обещает разобраться.
И где раньше был?
Опять же, встреться мы с ним раньше, я бы и не посмотрела в его сторону. Всегда была верна Владику.
Да и Серёжа был женат. Даже дважды. Хорошо, что познакомились именно сейчас. Просто замечательно!
Умывшись холодной водой, возвращаюсь на рабочее место, чтобы приступить к должностным обязанностям. Отныне я втрое усерднее буду выполнять свои задачи. Мне необходимо стать ценным сотрудником и принести пользу компании, чтобы хоть как-то отблагодарить Серёжу.
Когда Владик заглядывает в кабинет, я его не замечаю. Отвлекаюсь от компьютера, лишь услышав вопрос моего непосредственного начальника:
— Здравствуйте, вы к нам?
— Нет, мне показалось, что к вам сумасшедшая одна зашла, решил проверить, — бросает на меня взгляд, полный превосходства, и уходит.
— Не обращайте внимания, Ирина. Он странный мужик, никогда его не любил, — вполголоса замечает начальник, зарабатывая тем самым очки моей лояльности. — Как у вас продвигается отчёт?
Мы обсуждаем рабочие вопросы, и это помогает мне до самого вечера не вспоминать о случившемся.
Добравшись домой, я начинаю мерить комнату шагами, в нетерпении погрызывая ногти.
Отвратительная привычка!
Думала, что избавилась от неё в детстве, но, посмотрите, она догнала меня в зрелом возрасте.
Да. Я зрелая, а не старая.
Пошёл он, этот наглый эгоистичный мерзавец!
Когда раздаётся звонок в дверь, я вздрагиваю и бегу открывать, чтобы при первой возможности прильнуть к Серёже.
— Я же холодный, — смеётся, отрывая меня от своей груди, — дай раздеться.
Скинув куртку, мой спаситель крепко меня обнимает.
— Испугалась сегодня?
Молча киваю.
— Почему сразу не сказала?
Мотаю головой, по-прежнему не проронив и слова.
— Ирина, поговори со мной, — в голосе Серёжи полно терпения и в то же время чувствуется строгость, убеждающая меня в том, что отмолчаться не выйдет.
— Мне было страшно. Подумала, что ты можешь не поверить мне, если он решит наболтать тебе с три короба, как, собственно, и произошло.
— Глупая, — обзывательство звучит настолько ласково, что у меня нет и малейшего желания обидеться, — чтобы я мог помочь, ты должна рассказать всё от и до. Есть ещё какие-то нюансы, о которых я не знаю?
— Нет, — для убедительности активно мотаю головой, — всё остальное ты знаешь.
— Вы часто ездили в отпуск?
— Нам всегда не хватало денег. Впервые планировали поехать в этом году.
— Вот мудак, — Серёжа сжимает кулаки.
— Что произошло?
— Твой бывший ездил отдыхать каждые полгода. У нас традиция в компании: привозить из отпуска магнитики и вешать на доску. Владислав с Ольгой давно уже привозят один магнитик на двоих.
Подонок.
Хотя я уже не удивляюсь.
За ужином я подробно рассказываю Серёже про наше житьё-бытьё со всеми подробностями. Разговор продолжается до позднего вечера, и только заметив, что у меня слипаются глаза, мой спаситель прощается.
Уже у самого выхода он вспоминает:
— Да, чуть не забыл. Ты же не собираешься краситься?
— Не знаю, я об этом не думала, — лукавлю, конечно же.
— Не вздумай. Ты потрясающе выглядишь. Меня до одури раздражают молодящиеся фифы, которые думают, что, закрасив седину, они помолодеют сразу на десяток лет.
— А если бы мне просто нравилось, как я выгляжу с крашеными волосами?
Я рада, что наши мнения по этому вопросы совпадают, но меня немного задевает его небрежный тон. Мои подруги красятся, но это не делает их теми самыми фифами.
— Дело ведь не в краске, а во внутренней самооценке, — терпеливо объясняет свою точку зрения. — Ты с гордостью несёшь свой возраст, и меня это восхищает. Если вдруг начнёшь краситься, даже, допустим, в фиолетовый цвет, но будешь при этом счастлива, я тебе слова не скажу. Главное, чтобы ты не думала, что цвет твоих волос как-то влияет на возраст.
— Фиолетовый? А, знаешь, это идея!
Меня так и подмывает купить оттеночный бальзам и посмотреть на реакцию Серёжи, когда я выйду из ванны с цветной головой.
— Тогда я точно выбрею ирокез и покрашу его в розовый.
— Нет! — ахаю. — Не вздумай!
Смех разбирает, стоит представить себе эту картину.
— Я абсолютно серьёзен, — широчайшая улыбка доказывает обратное, — если уж экспериментировать то только вместе. По одному в дурку увезти могут, а вдвоём мы обязательно отобьёмся.
Смотрю на смеющегося мужчину и понимаю, что с ним я готова отбиваться от кого угодно. Хоть от Владика, хоть от санитаров.
Да даже от пришельцев, если вдруг они решат появиться у нас на пороге.
Глава 20
В последний рабочий день уходящего года сотрудники «Королевского пути» ожидаемо бегают по офису, поздравляя друг друга и совершенно позабыв о своих обязанностях.
Я тоже поддаюсь всеобщему ликованию и в ожидании праздника отвлекаюсь от своих проблем. Благо, Владик перед глазами не отсвечивает, заранее празднуя победу у себя в кабинете.
— Ирина! — окликает в коридоре женщина, облик которой навсегда связан для меня с болью и предательством. — Подождите секунду.
Мысленно подбираюсь, потому что не жду от любовницы бывшего ничего хорошего.
— Я давно хотела поговорить с вами, — мнётся подбирая слова.
— Нам не о чём говорить, — ускоряю шаг.
— Ирина, возьмите, — догнав меня, протягивает небольшой подарочный пакетик. — С Новым годом.
А у меня в памяти всплывает картина, как муж надевает ей на шею колье, которое я уже считала своим.
Складываю руки на груди. Не хватало ещё подарки от неё получать. А вдруг это очередная подстава?
— Почему вы решили подарить мне что-то?
— В благодарность за то, что не ставите нам палки в колёса, — женщина, понимая безуспешность своих попыток вручить пакет, смиряется с этим. — Я боялась, что вы будете бороться за Владика до конца, пока окончательно не разрушите наши жизни.
— Что, простите?
— Я знаю, что развод сильно по вам ударил, но Владик и так столько лет соглашался поддерживать с вами видимость семьи. Очень рада, что вы наконец дали добро на его уход.
Что за чушь несёт эта женщина!
Кем она меня считает?
Сумасшедшей женой, которая готова удерживать гулящего мужа, лишь бы не получить клеймо разведёнки?
— Никогда не собиралась держать подле себя человека, который во мне не заинтересован.
— Конечно, но… — понимающе улыбается, — всё же вы прожили много лет вместе, хотя он неоднократно просил вас разойтись.
Как интересно.
Похоже, не мне одной годами вешали лапшу на уши.
— Ещё пару месяцев назад я считала себя счастливой женой и знать не знала о вашем существовании, Ольга. Понятия не имею, что вам наговорил бессовестный негодяй, но в одном я уверена точно: в его словах всегда скрывается ложь.