— А я хрупкая девушка, между прочим, первый день в чужом мире, — заканючила я, тем временем, снова подводя своего собеседника к мысли “дай денег, раз такой добренький”, — и помочь-то некому, и…
“Штраф платить нечем” — я договорить не успела.
— Нашли горе, тоже мне, — сосед повернулся к моему элементалю, стащил с руки перчатку, вытянул вперед кисть, согнул пальцы, что-то там пробормотал, и…
Одна большая фигура моего голема развалилась на три поменьше. Быстренько так. Без кругов и наговоров. Круто! Это в какой академии такому учат? Я уже хочу туда! Надеюсь, симпатичный ректор там есть в шоу-программе?
— Трансформация материи с выдерживанием закона сохранения общей её массы, — самодовольно усмехнулся этот дивный уникум, — ну вот, магесса ди Бухе, вам теперь будет полегче?
— Наверное, — вздохнула я задумчиво, прикидывая общую грузоподъемность големов.
Желание снова просить в долг в корне отпало — что уж там, я этого не любила, только в очень безвыходных положениях это делала.
А так ли безвыходно сейчас мое положение?
Занять мы всегда успеем. Десять дней впереди. Мусор есть кому выносить. А пока — можно порыться в этой помойке и поискать вторую сережку, а потом — и местного ювелира. Уж на штраф-то что-нибудь наскребу. Будем на это надеяться!
— Большое спасибо вам, магистр Кравиц, — прочувствованно поблагодарила я и широким шагом направилась обратно к дому, к земляной армии чистоты. Надеюсь, я верно поняла, что он тоже "магистр"? В любом случае, если нет — пусть ему будет лестно, что я так впечатлена его величием.
— Питер, — догнал меня на ходу голос анимага, — зовите меня просто Питером, Марьяна.
Ишь, ушастый какой! Даже имя мое услышал.
— Приятно познакомиться, — не оборачиваясь и не останавливаясь крикнула я. В конце концов, мой бардак меня ждал.
— В следующий раз я напрошусь на чай, Марьяна, — в ход у анимага пошли нешуточные угрозы.
Ну, что ж… Есть повод разгрести до конца хотя бы кухню!
— Пущу только со своей заваркой, Питер, — не удерживаюсь от колкости я, — моя пахнет сеном и приличных лю... анимагов я ею поить не буду.
— Кто вам сказал, что я приличный? — сосед рассмеялся и наконец сгинул, оставив меня в покое.
Големов в кухню я не пускаю.
Во-первых, не уверена, что их выдержат полы и кухонное крылечко, во-вторых — если в заваленной хламом кухне появятся еще и големы — развернуться мне будет совсем негде.
Пока — обойдусь своими руками, а там — посмотрим. Главное, что мусор теперь есть кому за меня выносить. Можно сказать, сразу три муже-заменителя!
Подборку журнала «Чаровница» — а в том кульке их оказалось без малого двадцать четыре штуки (подшивка за два года) я торжественно водрузила на подоконник. Полистаю вечером, когда найду, где буду спать.
Сначала я вытаскиваю из кухни крупный мусор — стулья, хромые табуретки, какое-то заковыристое подобие вытяжки, которое тихонько подвывало при переносе раненым привидением.
Мелкий — лоскутки, бумажки, осколки, деревяшки — вытаскиваю во двор маленькими порциями и засыпаю в ящики от кухонных шкафов. Их, кстати, обнаруживается гораздо больше необходимого, и все, что не подходили по цветам к кухонному гарнитуру, были безжалостно сосланы в роль мусорных ящиков, благо мелочевки хватало.
Обедали на ходу. Точнее — на улице. Вытащили туда многострадальный кусок сыра, откуда-то Триш принес небольшой кусок ветчины, глотнули еще по чашке чая из сена и снова ринулись в бой с мусором.
На кухне медленно светлело — куда медленнее, чем мне бы хотелось, потому что все-таки я была вынуждена шарить по карманам, открывать крышечки, прощупывать швы, простукивать донышки.
И все-таки, где бы я спрятала важный трофей, будь я безумной ведьмой? Вряд ли в духовке, да?
Ну, наверное!
Только духовка была не пуста, а напротив под завязку забита старыми, слежавшимися, пропахшими затхлостью тряпками.
Их я вытаскивала даже не руками (было брезгливо), а прихваченным в кухонном углу ухватом.
Тряпки вывалились комком, укоризненно взмахнув на меня рукавами.
Я же, растолкав, начала методично их перебирать — проверять карманы, обшлага, манжеты. Откручивать пуговицы приличного вида.
— А это зачем? — удивился Триш, заметив, что кучка пуговиц на столе потихоньку растет.
— После отнесем в какое-нибудь ателье и продадим задешево оптом, — спокойно откликнулась я, — у вас ведь тут есть те, кто шьют?
— Конечно, — торопливо закивал мой дворецкий, кажется — очень впечатленный моей практичностью.
Будешь тут практичной, когда денег на еду нет, а на меня еще и штраф повесили. И кто мне скажет, что леди не торгуют пуговицами, тому я расскажу, куда мы обычно таких просвященных в нашем двадцать первом немагическом веке посылаем.
Да и насколько я помню наши Мешки и Авито — там народ чем только не торговал на безрыбье-то. Что потрясающе — это еще и покупали!
Не были бы те же стулья, которые я уже приговорила к ссылке на помойку, насмерть убитыми и переломанными и ужасно неказистыми изначально — я бы еще и адрес местного антиквара у Триша спросила. Не исключено, что таковой имеется. Но торговать пока мне было нечем. Ну, кроме пуговиц.
А они, кстати, весьма неплохи, на некоторых шмотках золоченые, с прозрачными камушками, с жемчужинками…
На хлебушек хватит, я думаю.
— Триш, а с чего тебе выплачивают жалованье за верность службе ди Бухе? — бухгалтер во мне продолжал обостряться финансовыми вопросами. — И тот сыр утренний — он откуда? Ой…
Под подкладкой камзольчика я явственно прощупываю что-то кольцеобразное, с крупной печаткой
Сердце радостно подпрыгивает — я уже представляю, как принесу эту фиговину Джулиану ди Венцеру, полюбуюсь, как перекосится от удивления его смазливая физиономия, и отбуду обратно к своей уборке…
Нет, увы.
Из-под подкладки я вынимаю все-таки кольцо, но совсем не то, что я искала для ди Венцеров.
Это было из какого-то серебристого металла, с синим крупным камнем. Сапфир — не сапфир? Еще и внутри него что-то клубится, будто облачко тьмы таится в самом сердце камня.
Откуда оно здесь?
Мне почему-то вспомнилось, как бабуля мне читала