— И с девочками тоже не целовалась. У меня есть подруги, но именно подруги.
— Маленькая ещё развратом с девочками заниматься! — не стерпел и поддел её я. Она на это лишь бегло скривилась.
— Так ты что, вообще ни разу не целовалась? — опешили более опытные потомственные дворянки из провинции.
Маша бросила опасливый взгляд на меня. Я бегло пожал плечами: «Хочешь — говори, я не стесняюсь».
— Целовалась. Но это нельзя назвать романтическим поцелуем.
— Почему? — улыбнулась Соль.
— С кем это таким целовалась? С плюшевым мишкой? — поддела Селена, интуитивно расколов направление мысли.
— Почти. С братом.
А теперь две заинтересованные тагильские мордашки пронзили меня восторженно-ликующим взглядом. «Ой, чо мы зна-аем!..»
— Это не серьёзно, это… Для пробы. Ну не на помидорах же тренироваться! — чуть не закричала красная, как варёный рак, Маша.
— Только поцелуй? — Улыбочка Селены стала почти пошлой.
— Ага. Но страстный. Я старался. — А это не мог не вмешаться я. А то Маша так и отмажется, ничего не испортив.
Улыбки за столами. Как я и думал, не трагедия это — детский поцелуй. Девочки-ровесницы восприняли его как надо. Если для пробы, тренировки, не серьёзно, а какие между близнецами может быть серьёзно — то это просто повод посмеяться в подобной компании. Пожалуй, я утоплю журналистку Тулину и её редакцию, макну в лужу, а потом накину дерьма на вентилятор. Не со зла — для пробы сил, чего стою. Тыл у меня железный.
— А у тебя кто-то был? — А это Соль перевела прицел на меня.
— Да. Но я её не помню. — Закачал головой. — С момента амнезии она не приходила. И я не уверен, что захочу продолжать, когда придёт. Прошлое осталось там, это новая жизнь, с чистого листа. Хорошо это, плохо, но это просто вот так, и всё.
Все погрустнели. Ибо ничего хорошего в амнезии нет.
— Так что, надеюсь, вы не откажете юноше, потерявшему память, в услуге по попытке её восстановить таким экзотическим образом? — попробовал я разрядить настроение, и немного смягчить получилось.
— Если это даст шанс тебе что-либо вспомнить — мы только за! — воскликнула Соль. — Чисто в медицинских целях, разумеется! — О как глаза заблестели.
— Медицина наше всё! — пафосно добавила Селена. — А ещё помощь ближнему. Благое деяние, матушка похвалит…
А потом они все втроём заржали, словно кони. Больше всех, разумеется, Машка.
Пока сидели в кафешке, произошла только одна неприятность. К нам подошла здоровенная тётка лет тридцати из-за соседнего столика:
— Мальчик, зачем тебе эти малолетки? Пойдём к нам, мы покажем тебе, на что способны настоящие женщины!
Тётка была подшофе, и, скорее всего, относилась к боярскому сословию, за которое девчонки приняли нас. Хмм… А эти бояре наглые! Я ведь при любом взгляде — малолетка. Ладно когда к малолетке подкатывает ровесница, но такие вот суровые сеньорины… Таких надо на место ставить — для профилактики!
Но сделать я ничего не успел. Машка, сидящая к ним спиной, сделала замученное лицо: «Как же вы меня достали», обернулась… И зажгла на ладони огненный шар. Огромную шаровую молнию сантиметров тридцать в диаметре. Такая, блин, если самопроизвольно жахнет — всю кафешку разнесёт!
— Поняли, ошиблись столиком! — сразу осознала неправоту подошедшая и удалилась, кажется, немного протрезвев.
— Нет, этого недостаточно! — нахмурилась Соль, и… Бутылка с недопитым вином и три бокала, стоявшие на столе, разлетелись осколками.
— Эй вы! Мелкие! — поднялась одна из сидящих там. — Вы что творите⁈
— Я, потомственная дворянка Зайцева! Вы нас оскорбили! Изволите вызвать нас на дуэль? — поднялась со стула Соль, сверкая искрами из глаз. А Машка снова зажгла шаровую молнию, но поменьше.
Разумная, что подходила к нам, взяла за руку возмущённую и быстро-быстро заговорила ей на ухо. Та картинно вздохнула, поглядела на Соль теперь уже с опаской… И опустилась на место.
— Так, девочки, кто будет платить за битую посуду? — подскочила к нам официантка. Соль, Селена и Маша в едином порыве указали на столик с тётками.
— Или всё-таки дуэль? — А это Маша, красноречиво перекатывая шаровую молнию с ладони на ладонь. Уж с нею точно никто не захочет связываться.
— Мы заплатим, — мрачно, пылая, выдавила из себя борзая.
— А вам, дети, предупреждение. В нашем кафе нельзя использовать фигуры. — А это официантка нам, и вот вообще без страха! Хотя и с опаской — впечатлилась размером огненного шара. Но не прониклась. — Прошу покинуть наше заведение.
— Но мы… — Машка возмутилась и поднялась, планируя устроить скандал, но я форсировал события:
— Хорошо. Мы уходим. МЫ УХОДИМ!!! — А это я сестрёнке. После чего поймал одобряющую улыбку от охранницы за дальним столиком — всё делаю правильно.
— Ну, если ты так хочешь… Как скажешь, Саш, — сдалась царевна.
Потом мы гуляли. Просто гуляли. Смеялись. Травили анекдоты. Атмосфера повисла наидружнейшая. Не знаю, что там было в прошлой жизни, но и там такое наверняка случалось не часто.
— Саша? Александр? Ваше вы…
Я обернулся. Девчонка. Молодая, но постарше нас. Шестнадцать-восемнадцать, то есть годится в старшие сёстры. Черты лица — восточные. Кавказские. И нос горбинкой. Но глаза — как небесные колодцы, только чёрные. Я чуть отстал от компании (девчонки нашли друг друга и обсуждали какую-то певицу, я не знал о ком речь, потому было не интересно), и обращение «высочество» никто не услышал.
— Прошу прощения? — Я напрягся и нахмурился.
— Саша, ты? — Она заозиралась вокруг, ища глазами охрану… Которую нашла и удовлетворённо кивнула: «Всё в порядке, не обозналась». Когда знаешь, что искать, найти не трудно.
Я приложил палец к губам:
— Боярич. Я — просто боярич. — Картинно бросил взгляд себе за плечо. — А она — боярышня.
Машка что-то почувствовала и обернулась. Навела резкость и удивлённо выдала:
— Тома?
— Маша? Вы оба тут? — ещё больше удивилась незнакомка. Затем хлопок по лбу. — Хотя, чего это я? Кроме военных сборов, когда это вы не вместе бываете? — Взгляд с хитринкой.
— Кто это? — одними губами, без звука спросил я подошедшую сестрёнку.
— Саш, решу. Идите, догоним. — И двинулась к кавказской девушке.
— Девочки, нас догонят! — А это я перехватил за плечи тоже