— Значит, вы, Дмитрий Иванович, не знаете, что делают ваши покровители? И давно ли вы работаете на Третье Отделение и доносы им пишите? — сказал я.
— Да как ты смеешь! — взорвался криком Климов.
Такая реакция ещё больше подтвердила мои догадки, хотя… Какие там догадки, когда всё и так понятно. Третье Отделение решило навести свои порядки в Екатеринославской губернии. В любом случае, пять-шесть агентов эта организация должна была в такой большой губернии иметь, иначе уже вовсе эти охранители основ империи мышей не ловят. Одного такого агента, Жебокрицкого, можно было вычислить по тому, насколько подполковник Лопухин беспокоится об имуществе низкого и подлого бывшего интенданта. При этом, пусть мой сосед и находится под следствием, но суд оттягивается, Жебокрицкий проживает преспокойно в одном из домов в городе. Все говорит о том, что Третье Отделение не хочет сливать своего внештатника-стукача. Может и получится в дальнейшем на этом сыграть.
И вот он — передо мной ещё один внештатник. Было бы иначе, и не работал бы на Третье Отделение Дмитрий Иванович Климов, так не сидел бы он сейчас в этом кресле, и не превратился бы из, казалось, во всём положительного, преданного своему покровителю человека в то, что сейчас я наблюдаю перед собой.
Впрочем, может я слишком предвзят?
— Сейчас же, господин Шабарин, вы забываете о том, что были помощником губернатора. Это Якову Андреевичу были опасны те бумаги, коими вы его стращали, заставляя признать себя помощником губернатора. Мне же они неинтересны. Но послушайте совет…
— Да пошёл ты на хер, предатель со своими советами! Ты плюнул в руку, с которой кормился, — сказал я, немного выждал, предполагая, что последует вызов на дуэль, но, не дождавшись, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
— Ты? Вы? Я?.. Вы ответите… я добьюсь вашего ареста, уже все решено, вы отправитесь на каторгу! — кричал Климов.
Я еще чуть постоял у дверей, послушал, что там кричит этот подлец, предавший своего начальника и благодетеля, показал двери известный в будущем жест с оттопыренным пальцем и пошел прочь. Что говорить с тем, кто предал? А как же я? Прорвемся! Нет, так и с каторги сбегу и вернусь. Эдмон Дантес, он же граф Монте-Кристо, не даст соврать, что это возможно!
Я вышел из здания губернской администрации и сосчитал до десяти, глубоко при этом дыша. Чертова этика деловых отношений… Не всегда все эти правила работают, порой ну просто необходимо дать в морду своему оппоненту.
Заметив, что следом за мной ведется слежка, очень топорно, почти что открыто, я не стал никак на это реагировать, решим немного пройтись по городу, осмотреться.
Складывалось такое ощущение, что Екатеринослав был словно бы под оккупацией. Люди ходили хмурыми, оглядывались по сторонам, улыбок и хоть сколько-нибудь намёка на хорошее настроение, не было ни у кого. Уныние — вот что царствовало вокруг. Как бы то ни было, но Фабра в городе любили, люди видели, насколько начал преображаться Екатеринослав, а сколько еще было впереди, на пусти становления губернским городом одним из красивейших во всей Юго-Западной России.
Уже этот факт, насколько люди демонстрировали уныние, говорил о многом. Пришли жандармы и навели свои порядки, кого арестовали, кому намекнули, как именно нужно вести себя. Они не понимают, что своими действиями будут сковывать торговые отношения, тем более в сентябре, когда необходимо подвивать итоги собранного урожая, скупать зерно и другие продукты сельского хозяйства? Без четкого управления эта работа будет просто провалена.
Казалось бы, почему бы мне не пойти на сотрудничество с жандармерией и Третьим Отделением. Ведь они, по сути, представляют русскую государственную систему, являются ее охранителями. Однако, дело не в том, какие цели стоят перед собой сотрудники Третьего Отделения. Важно, как именно они сработали в отношении Екатеринославской губернии. Грубо, чопорно, репрессивно, без какой-либо гибкости.
И вот тут у меня огромное количество вопросов к этим товарищам, на которые они, боюсь, затрудняться ответить. Возможно, у меня будет возможность задать некоторые вопросы тому, кто хочет встретиться со мной, но кто запаздывает и пока еще не прибыл в Екатеринослав. Я догадываюсь, сколь значимая персона это может быть. Не даром же жандармы забегали, как трудолюбивые муравьи, ни минуты себе покоя не позволяя.
Резко завернув за угол одного из домов, я увидел небольшой закуток, где и спрятался. Филеры, следующие за мной, встрепенулись, побежали вперед, не заметив моего маневра. Через минуту я, «скинув хвост», уже направлялся в сторону издательства «Екатеринославских ведомостей». Есть у меня некоторые мысли о том, что и как можно сделать для того, чтобы обелить имя губернатора Фабра, ну и заодно немного обезопасить и себя.
Я хотел, под псевдонимом опубликовать две статьи в газете, а так же тезисный план развития Екатеринославской губернии. Пусть этот документ несколько не соответствовал действительности, мог показаться специалисту популистским, но там все красиво описано, с надеждой на сладкую жизнь. И предписывал я авторство Якову Андреевичу Фабру, мол «удалось узнать, что планирует губернатор». Получится усилить образ губернатора, как деятельного чиновника, заботящегося обо всем и каждом человеке, в частности, так и Третье Отделение должно будет оглядывать на мнение людей. Еще ненароком, особенно на фоне проигрышной ситуации этой силы в войне в Министерством Внутренних Дел, какие волнения произойдут… Мне этого не нужно, но попугать Третье Отделение можно, если они, конечно, продолжат свою политику в губернии.
* * *
Мужчина с худощавым лицом, со слегка впалыми щеками и умными глазами, а также с пышными усами по моде, сидел напротив и смотрел на меня. Я также не отворачивал взгляд, демонстрируя, что не вздрагиваю от одного лишь присутствия столь значимой персоны. Между тем, волнение было и мне приходилось затрачивать немало усилий, чтобы с ним бороться.
Леонтий Васильевич Дюбельт многими и современниками и историками в будущем, считался человеком, который принимает решения в Третьем Отделении Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Да, был граф Алексей Федорович Орлов. Но он, в отличие от своего предшественника Беккендорфа, не обладал ни природной харизмой, ни глубоким умом, ни навыком анализа ситуации. Главным и судьбоносным решением Орлова было