— Гм, я об этом не подумал, — сказал Андропов. — Спасибо, Константин Васильевич.
— Пожалуйста. Зачем нам на тратить миллиарды на глупую затею? Отдохните, я утомил вас разговорами.
Кир удалился в рубку, а Андропов прикрыл глаза. Заснул не сразу, размышляя над услышанным. Он очень странный, этот пришелец из Обитаемых миров. Только что похерил амбициозную программу США о СОИ, причем, как будто мимоходом. Тем самым сэкономив СССР огромные средства.[61] В распоряжении Советского Союза появился неучтенный фактор, который радикально изменяет расстановку сил в противостоянии общественных систем. «Как хорошо, что он на нашей стороне, — подумал Генеральный секретарь. — И что не рвется к власти — она ему не интересна. Да эту девочку, очаровавшую Чернуху, нужно лелеять, как фарфоровую статуэтку. Как мне сказали, он в ней души не чает, а, значит, будет защищать — как и страну, в которой его юная супруга родилась и живет. Нам повезло. Чернуха — человек неглупый, но, сам того не понимая, дал в руки мне оружие для смены власти в СССР. Это здоровье у меня, и его отсутствие у прочих. Чем я воспользуюсь…»
Глава 15
В дверь постучали. Гальперин сморщился: он не любил, когда ему с утра мешали собираться с мыслями. День ожидался трудным — предстояла сложная и необычная операция.
— Войдите! — с раздражением сказал профессор.
Дверь отворилась, и в кабинет зашел мужчина лет двадцати пяти, худощавый, одетый в джинсы и рубашку с коротким рукавом. Обут он был в сандалии на босу ногу.
— С добрым утром, Яков Самуилович! — сказал гость, встав за порогом. — Меня зовут Чернуха Константин Васильевич. В мединституте мне сказали, что вы хотели меня видеть. Вот и пришел.
Он улыбнулся. Гальперин мысленно вздохнул: беседа предстояла неприятной. И принесло же этого с утра!
— Проходите, Константин Васильевич, присаживайтесь, — профессор указал на стул у приставного столика. После того, как гость занял назначенное ему место, продолжил: — Ректор института показал мне странную бумагу из Минздрава. Его приказом предписывается выдать вам диплом об окончании мединститута. Но я что-то не припомню вас среди своих студентов и как председатель Государственной экзаменационной комиссии отказался подписать диплом, пока мне не предъявят документы о вашем обучении пускай не в нашем, но другом советском медицинском вузе.
— Нет документов, — гость развел руками. — Но я учился. За границей.
— Конкретно где? — спросил Гальперин.
— Увы, закрытая информация.
— И кто ее закрыл? — профессор усмехнулся.
— КГБ. Вас не предупредили?
— Нет, — вымолвил Гальперин, одновременно вспоминая, что ректор в разговоре о дипломе на что-то намекал, указывая пальцем в потолок, но профессор был тогда не в духе и, буркнув: «Ни за что не подпишу!», уехал в клинику. М-да, ссориться с Конторой глубокого бурения опасно, но ведь могли б нормально объяснить без этого дурацкого приказа? Вечером того же дня ректор позвонил ему по телефону и начал уговаривать, намекая, что за Чернухой стоят большие люди, с которыми не нужно ссориться. Тогда Гальперин заявил: «Пусть он хотя бы мне покажется — хочу взглянуть на это чудо!» И вот Чернуха показался…
— Интернатуру проходили? — спросил профессор.
— Конечно, — сообщил Чернуха.
— Специализация?
— Хирург.
— Самостоятельно оперировали?
— Неоднократно, — гость снова улыбнулся. — Яков Самуилович, мне понятны ваши сомнения. Предлагаю проверить мои знания здесь в клинике. Вы мне показываете пациентов, я их осматриваю, ставлю диагноз и, если доверите, могу прооперировать.
— Гм! — Гальперин на мгновение задумался. А почему б и нет? — Идемте! Халат вам выдадут…
Чернуху отвели в палату, где лежала самая проблемная больная. Пожилую женщину привезли сюда по направлению районной клиники, где врачи, увидав ее живот, схватились за головы. Он выпирал над ребрами как баскетбольный мяч, при этом сама пациентка была субтильного телосложения. В республиканской клинике ее обследовали и пришли к неутешительному выводу: в брюшной полости выросло новообразование громадных размеров. А вот что за опухоль, предстояло выяснить при операции, которая не ожидалась легкой.
Присев у койки пациентки, Чернуха стал с ней беседовать, расспрашивая о самочувствии и о симптомах проявления болезни. Вопросы задавал ей грамотные, правильные, что профессор сразу же отметил. Затем обследовал живот больной и, опять же, производя пальпацию весьма квалифицированно. «Не соврал, — определил Гальперин. — Он явно в клинике работал».
— Все будет хорошо, Клавдия Петровна, — сказал Чернуха пациентке перед тем, как удалиться из палаты. — Избавим вас от этого образования. Чик — и нету! — он улыбнулся женщине. — И будете опять здоровой.
— Хутчэй бы, дзетачка, — вздохнула пациентка. — Замучала мяне гэта хвароба.[62]
— Рентгеновский снимок делали? — спросил Чернуха у Гальперина в коридоре.
— Да, но толку… — профессор сморщился. — Там все закрыто опухолью и непонятно, какие органы поражены. Если поджелудочная и кишечник, то намучаемся.
— Кишечник вряд ли, — возразил Чернуха. — И поджелудочная — тоже. Тогда б симптомы были бы другими. А вот в желудок она, скорей всего проросла. Мы сделаем его частичную резекцию — и все дела. Ведь это доброкачественная опухоль.
— Уверены? — Гальперин удивился.
— Злокачественная в такой локализации ее б давно убила, — сказал Чернуха, — тем более, что я не обнаружил клинических проявлений метастазов. Окончательный диагноз, конечно, даст гистологический анализ тканей, но полагаю, что не ошибаюсь. Если доверите, могу прооперировать больную.
Гальперин на мгновение задумался: доверить сложнейшую операцию непонятному хирургу, к тому же без диплома? Авантюра, которая могла закончиться большими неприятностями. Но та уверенность, с которой Чернуха говорил о предстоящей операции, и его диагноз свидетельствовали, что профессор имеет дело с опытным врачом. Пускай попробует. При первой же ошибке, пусть самой незначительной, Гальперин отстранит его, после чего закончит сам.
— Идемте в кабинет, — сказал Чернухе. — Вы мне расскажете план операции и для начала, как станете входить в брюшную полость…
К удивлению профессора и других хирургов, присутствовавших на операции и ассистировавших Чернухе и Гальперину, странный врач не совершил ошибок. Работал он уверенно, но осторожно, поэтому профессор сделал вывод, скальпель молодой хирург не держал в руках давненько. У тех, кто оперирует ежедневно, манера поведения за хирургическим столом другая. Но, тем не менее, вмешаться не пришлось — Чернуха не дал повода. Он оказался прав: опухоль проросла в желудок, и часть его