Тигр меня понял правильно.
И сжал еще крепче.
— Я ни с кем… — рычание его сделалось еще ниже, а скольжение ладоней по дурной мне — еще наглей, — ни с кем… Веришь? Я в тебе пропал… Ведьма… Как увидел… С ринга тогда… Для тебя все было… Веришь?
— Не-е-е…
Боже, да что же он такой? Да что же я такая дура? Ой…
— Я не умею говорить…
— Это точно… Ой… Нет-нет-нет…
— М-м-м… Течешь ведь.
— Это… Это просто я… Слабая…
— Ты? — он усмехнулся мне в шею, не прекращая своего разрушительного влияния на мой и без того основательно расшатанный опытными действиями там, где не надо, организм, — ты — как лед. И огонь. И бетоноукладчик. Проехалась по мне… Растоптала…
— Это ты… Ты… — я задыхалась, умирая уже от потребности, чтоб он продолжал. Его пальцы в моих трусиках — это… Это запрещенный прием. Он — гад и читер!
— А я никак в себя не мог прийти, — Тигран продолжал шептать мне свои горячие признания, отправляя прямиком в сладкий ад глупое, безвольное тело.
Я ведь уже поверила ему, черт!
Я поверила до того, как подошла эта супер-блонди, до того, как его друзья решили, что им такая жуткая боеголовка со сбитым прицелом в качестве приятеля нафиг не нужна рядом.
До!
Наверно, когда нани благословила. Наверно, когда увидела его, спокойно-напряженного, за столом со своей бабушкой. Совсем другим увидела. Не безжалостным постельным террористом. Не зверем, реально жутким тигром на ринге. Не мрачным гадом, холодно тискающим на моих глазах других самок.
Это все маски.
Они могут быть близки к реальности, или нет.
Но настоящий он был там, на кухне, рядом с женщиной, воспитавшей его. У такой женщины просто не могло не получиться воспитать достойного человека.
А то, что он сделал…
Ошибки может совершить каждый.
И заблуждаться может каждый.
Мне ли не знать?
— Я забыл про нее, веришь? Я просто тупо забыл про нее… — Тигр убрал от меня пальцы и развернул к себе, и я застонала возмущенно: как он посмел! Мне всего ничего оставалось до кайфа!
Я подняла на него злой взгляд и утонула в яростной черноте зрачков.
Мой Тигр выглядел решительным, напряженным и чуть-чуть дурным.
К подвигу явно готовился.
— Я правда забыл! — он шептал теперь мне в губы, и я изнемогала от этой близости, так хотелось, чтоб прекратил уже болтать и поцеловал! А я бы кончила! Прямо от поцелуя одного! Но Тигран, судя по всему, поймав волну, теперь не мог тормознуть и пер до победного. Жестокий, жестокий человек! — Она всегда была в моей жизни где-то там… На периферии… Понимаешь? Уже восемнадцать лет! Ну сама подумай, тебе внушают с пяти лет, что ты женишься, что это когда-то случится… Это как… Небо, солнце, воздух! Этого просто не видно даже! Это где-то там! Я тебя встретил и провалился просто! Понимаешь? Понимаешь?
Он шептал свое «понимаешь» мне в губы, горел так яростно, что я просто отключалась уже от напряжения.
И молчала.
Ему это надо было больше, чем мне.
Осознать, самого себя понять.
Мужчины — порывисты. И действуют в моменте, я это уже почувствовала. А вот анализировать свои поступки… Это сложно. Особенно такому огненному парню, как Тигран.
— А потом, когда ты меня вот так спросила… Я растерялся. Я говорил тебе это. Я не врал. Я правда растерялся. И не смог нормально ответить… Ты же… — он провел пальцами по скуле, сжал лицо так, чтоб губы чуть чуть вытянулись уточкой, задышал еще жарче, — ты же моя… Я так был уверен, что ты моя. Я так пропал, что даже не думал ни о чем. Моментом жил… Охуенно сладким моментом…
О-о-о…
Боже…
Если бы он мне это раньше…
Если бы он, еще в самом начале, вместо показательной казни нашей любви, вот такие слова… Я бы… Ох, я слабая.
Я бы простила.
— Мара… Ты — морок мой… Ты сказала тогда… Я… Я не поверил, что ты… Реально… ты же говорила, говорила, что любишь. Я думал, что, если любишь, то… А ты… Ушла… Я не понял. Разозлился. Дым башку задурил. Хотел больно сделать. Прости-и-и… — он шептал мне это в губы, такой отчаянно откровенный, беззащитный сейчас.
Открытый.
Бей, куда хочешь.
Не сможет уже защититься.
И это… Сводило с ума.
Я не стала ничего отвечать, хотя он ждал, наверно, впервые вот так открывшись противнику. Впервые доверившись.
Сильным парням сложно доверять.
Сложно показывать свою уязвимость.
Я потянулась к нему. Сама.
И прижалась к пересохшим от волнения, горячим до безумия губам.
Я не знала, что сказать. Да и не хотела говорить. На сегодня разговоров было достаточно.
Тигр, на полсекунды помешкав, словно в изумлении, затем набросился на меня, радостно кусая и вылизывая, словно зверь свою самку.
Так остро, так жарко, так… О-о-о…
Я все же кончила. Судорога кайфа пронеслась по моему измученному организму коротким ярким импульсом, ослепив на мгновение.
Тигр, поймав губами мой невольный сладкий стон, застыл, осознавая положение вещей… А затем, сорвавшись, зарычал так яростно, что я бы испугалась… Если бы уже не была основательно не в себе.
И любое проявление его страсти, одержимости мной, воспринимала с радостью.
И то, как кусал в шею, помечая опять собой. И как рвал одежду, жестко, в клочья.
Как подбросил, легко, словно куклу, заставив вскрикнуть и схватиться за напряженные мощные плечи.
Как, жестко глядя в глаза, подавляя, медленно насадил на себя. И меня словно огнем прожгло внизу живота! Выгнулась, прижавшись сильнее к каменному животу, вцепилась до боли в плечи. И каждый сантиметр ощущала, словно в первый раз! Вообще в первый! Словно не было у меня секса никогда и ни с кем! Даже с ним!
Словно… Словно я — девственница. И он — мой первый парень.
А ведь, по сути, так оно и было!
То, что по пьяни после выпускного… Это будто в тумане теперь все. Казалось, что и не было такого никогда!
А было — вот это! Вот то, что сейчас происходило!
Тигр, мой Тигр, светло горящий…
Он горел так, что я вся плавилась, текла, покоренная его жаром и жаждой.
— Не отпущу больше… — прошептал он, словно клятву принося, — не отпущу… Чуть не сдох. Без тебя. Чуть не сдох ведь…
С этими словами он прижал меня сильнее к стене и жестко двинулся, окончательно нанизывая меня на себя одним мощным толчком.
Я вскрикнула, зажмурилась, снова и снова сокращаясь на нем.
Это