— Спасибо, Клайв!
* * *
СПУСТЯ ДВА ДНЯ
—ТАМ ЖЕ—
* * *
Профессор славистики Льюис Додж нередко сидел в библиотеке допоздна. Сегодня тоже. Он почти закончил набор материалов для своего исследования о симплифицированных формах сексуализации русскоязычного разговорного языка и занимался расшифровкой сокращений. Рано или поздно всё равно следовало этим заняться.
— Hujarovat’, hujaruju, hujaruem, hujaruesh’, hujaruete… — бормотал он под нос.
— Да сколько bljad’ можно! Hujarit’, hujarju, hujarim, hujarish’, hujarite! Так просто же! Неужели нельзя не коверкать?!
— В самом деле? — изумился профессор, быстро-быстро записывая нужные словоформы. — Точно, фонетически ведь это интуитивно понятно… А где посмотреть?
— Словарь русского мата в двенадцати томах с ударением, а из более современного — дилогия «Двадцать тысяч выражений со словом huj» и «Восемь тысяч выражений со словом pizda». Вас, наверное, заинтересует первый том, он крупнее и как раз по вашей теме.
— А откуда… — Льюис Додж поднял глаза и осекся. В зале больше никого не было.
— Простите, — позвал Додж.
— Что такое? — поинтересовался голос из ниоткуда.
— Кто вы?
Горделивое молчание.
— А, я знаю, — Льюис Додж посмотрел на часы и споро начал собирать документы в дипломат. — Я перегрелся на работе, и ко мне пришел гномик-матерщинник. О нем что-то было в детском фольклоре, как раз по поводу табуированной лексики и повышенного интереса к ней в процессе детской инициации. Спать пора, спать, спать. Исследование никуда не убежит.
* * *
СПУСТЯ ЕЩЕ ДВА ДНЯ
—ТАМ ЖЕ—
* * *
— Простите, — профессор Льюис дождался, пока все уйдут, и начал разговаривать вслух. — В прошлый раз я поступил как минимум невежливо, уйдя и не попрощавшись. Однако же доставка указанных вами парных словарей задерживается и будет только через три недели. Я вообще не знаю, как я пропустил этот литературный источник. Наверняка без него мое исследование было бы полным шлаком. Позвольте поблагодарить вас за оказанную помощь. Наука не забудет вас.
Льюис Додж стоял посреди зала и чувствовал себя абсолютным невозможным дебилом. Разговаривать с гномиком-матерщинником только потому, что воспаленное сознание откуда-то выцепило кусок недостающей информации… Чем еще можно заниматься на пятом десятке лет жизни?
— Я, собственно, почему пришел сегодня… У меня не клеится спряжение глагола. Если правильный инфинитив несовершенного вида — не hujarovat’, а hujarit’, и, соответственно, спряжение идет по модели с пропуском долгой гласной, то как поступать с инфинитивом этого же глагола совершенного вида? Он имеет приставку «от», и у меня получается, что othujarit’ может отличаться при спряжении…
— Да nihuja оно не отличается! — раздалось горячее восклицание. — Ровно такая же парадигма спряжения. Только с приставкой. Нашел bljad’ секрет! Ты точно профессор?
— Да… — потерянным голосом произнес Льюис Додж, ощупывая бейджик. Уверенность в собственном профессионализме утекала быстрее воды из дырявой чашки.
К тому же отчетливо казалось, что голос исходит из статуи каменного львопса, установленной в этом зале.
— А как мне понять, что я не запутался в словоформах? — аккуратно уточнил он.
— Hujnja вопрос, — уверил его тот же голос. — Pizduj в отпуск, через три недели получишь свои словари, приходи по вечерам. Помогу чем смогу.
— Спасибо, — выдохнул Льюис Додж. Кажется, отпуск в самом деле не помешал бы.
* * *
Эпилог
1 АПРЕЛЯ 2421 ГОДА
— СОЮЗ ПЛАНЕТАРНЫХ РЕСПУБЛИК, ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ, РОССИЯ, ЦАРСТВО КОЩЕЕВО, УСАДЬБА КОЩЕЕВЫХ—
— С годовщиной тебя, милая, — я с утра пораньше оперативно завалил кровать цветами сакуры самого мрачного цвета, который только смог подобрать.
— Ей! — Яно откопалась из горы цветов и, собрав их в горсти, с радостным лицом уткнулась в них носом. — Красотень! Сегодня мы четыреста лет как вместе!
— Отличный срок, как по мне, — я улыбался каждый раз, глядя на нее. Она не обещала сделать меня самым счастливым кощеем в мире, однако я всё равно им стал. — Гости уже собрались, осталось только отпраздновать. Пир на весь мир, как положено. Вечером.
— До вечера, я так поняла, не наедаться, — хихикнула она. — Подожди, у тебя связь.
— Точно, — я ткнул пальцем в часы. — Доброе утро, Полкан. Что там?
— Костя, это надо видеть. Подойди, пожалуйста, к воротам.
Пройдя через луг и знакомые извитые тропинки, я узрел то, чем меня пугал богатырь. Потрясающей модельной красоты молодая женщина, помахивая восемью роскошными лисьими хвостами и одним костяным, ожидала меня по ту сторону ворот Кощеева царства, приложив к ним белую длиннопалую ладонь.
— Вот, — кивнул Полкан.
— Дорогой, я дома! — на чистом русском языке сообщила мне Айсонаку Уэно.
— Полкан, открывай, все свои, — кивнул я. — Окаэри насай!
Немного от автора и Л. Филатова, подарившего миру сказ «Про Федота-стрельца, удалого молодца»:
Был и я на том пиру, ел зернистую икру. Крыс пил кумыс, пёс ел абрикос, великанша-они жевала с маслом батоны, шинигами точили плов казанами. А Кощей-молодец ел соленый огурец. А как доел он огурец, тут и сказке конец! А что сказка дурна — то рассказчика вина. Изловить бы дурака да отвесить тумака, ан нельзя никак — ведь рассказчик-то дурак! А у нас спокон веков нет суда на дураков!