Но побыть в одиночестве мне не удалось, потому что вскоре рядом со мной устроился Шеф, притащивший с собой несколько бутылок пива.
Мы раздавили по одной в тишине, прежде чем он начал разговор.
— Тут происходит какая-то чертовщина, — сказал Шеф и приложился к бутылке. Сделав глоток, он поморщился и отрыгнул. — Все же это моча, а не пиво. Южноамериканская пивосодержащая моча. Из чего они его варят? Из бананов или кактусов?
Я пропустил мимо ушей замечания о пиве, хотя с мнением Шефа был полностью согласен — гадость еще та.
— Меня больше волнует судьба Софии, чем кучка мертвых контрабандистов. Пусть и погибших при странных обстоятельствах.
— Ну это не удивительно, вашество, — ухмыльнулся Шеф. — Зазноба твоя штучка горячая! Интересно, в кого она такая?
Я не стал снова повторять, что между мной и Софией ничего нет — то ли надоело твердить одно и тоже, как попугай, то ли захотелось признать, что симпатия между нами есть и скрывать это уже бессмысленно. Но последние слова Шефа меня заинтересовали.
— В каком это смысле — в кого? Наверное, в кого-то из родителей.
Шеф сделал еще один глоток и многозначительно посмотрел на меня.
— Ты знаешь то, что не знаю я? — мне стало любопытно.
— Не то, чтобы знаю, вашество… Скорее предполагаю.
— Предполагаешь?
— Это предположение, подтверждённое чуйкой. А она меня редко подводит. Сам же знаешь, вашество.
— Тогда говори прямо.
— Вы видели фотографию отца Софии, профессора Марьясова?
— Да, конечно, — кивнул я. Ради информации об экспедиции профессора Марьясова я проник в электронный отдел Специального отдела. Так что уж что что, а фото отца Софии я запомнил хорошо. — А что?
— Сходства нет никакого, вашество. — ответил Шеф. — Типичный европеоид со светлыми волосами.
— Может она в мать или еще в кого-то из родственников? — я начинал догадываться, в какую сторону клонит Шеф.
— У матери славянские черты лица и светло-русые волосы. Старшая дочь Екатерина Марьясов, сестра твоей зазнобы, вылитая мать, только нос отцовский.
— Послушай… — начал было я, но Шеф бесцеремонно прервал меня
— Я просмотрел семейные фотографии семейства Марьясовых, включая дальних родственников. Доминантного азиатского гена, который мог бы придать Софии такую внешность, не было ни у кого из кровных родственников.
— Значит София приемная дочь? — высказал я самое очевидное предположение.
Но вместо ответа Шеф громко расхохотался. Причины этого веселья были мне совершенно непонятны. Пришлось дожидаться, когда он закончит.
— Ох, вашество, насмешили!
— Рад, что развеселил, — мне начинало надоедать это разговор намеками. — Так в чём дело?
— Вам ли не знать, что дворяне могут усыновлять или удочерять только осиротевших детей других дворянских родов. При условии, что у тех нет живых родственников. Вообще никаких.
— А с тем, как дворянские Дома носятся со своей родословной… — мне оставалось только озвучить вывод, который напрашивался сам собой.
— Условие практически невыполнимое, вашество, — кивнул Шеф и снова отхлебнул пива, поморщившись. — Разрешить взять ребенка в дворянскую семью со стороны можно только с благословения самого Императора. И никак иначе.
Шеф многозначительно замолчал, явно довольный своим расследованием. Но по его взгляду я понял, что это не все и самое интересное этот проныра оставил на десерт.
— Выкладывай уже! — с нетерпением потребовал я.
— Как прикажете вашество, — Шеф одним глотком прикончил свое пиво и швырнул пустую бутылку в темноту. Раздался громкий плюх. — В общем навел я еще справки. Не совсем законные… Через хороших знакомых.
— И? — мне оставалось признать, что Шеф умел нагонять интригу.
— В базе спецотдела есть генетические профили всех ныне живущих дворян и критически важных для Империи лиц. Так вот — часть из них имеет гриф повышенной секретности. Император, его ближайшие родственники, дети. Тоже самое у глав основных дворянских Домов и их детей. И, почему-то, профиль Софии Марьясовой… Хотя она не принадлежит ни к Императорскому семейству, ни к старым дворянским Домам.
— Это действительно любопытно, — задумчиво сказал я. — Но с чего ты вообще заинтересовался Софией?
— Предпочитаю знать тех, с кем мне приходится работать, вашество. Старая привычка. К тому же с вашей зазнобой мы в контрах с самого знакомства. Вот я и решил поспрашивать, а там уже пошло-поехало…
Сведения, которыми поделился Шеф были и впрямь чертовски любопытными. Моего «отца», главу Дома Басмановых-Астафьевых, и Софию Марьясову, связывали далеко не простые отношения… Одна только просьба князя о том, чтобы София присматривала за мной, чего стоила! Она и тогда удивила меня, но углубляться в вопрос было недосуг, учитывая ситуацию, в которой я оказался.
Информация, изложенная Шефом, картину не проясняла, а скорее даже наоборот, запутывала! Судя по секретности профиля, София имела определенную ценность. И направить ее присматривать за мной в качестве телохранителя? Странно, очень странно.
— Неужели никто кроме тебя не догадался провести подобное расследование? — задумчиво проговорил я.
— Отнюдь, вашество, отнюдь. Несколько журналистов начинали копать в этом направлении. Один раз даже напечатали заметку в одной из газет Хабаровска. Но весь тираж был изъят прямиком из типографии. Было это лет двадцать назад.
— Дай угадаю. Специальный отдел?
Шеф утвердительно кивнул, достал пару бутылок пива. Одну протянул мне, а вторую открыл и сразу же приложился к горлышку.
— Ну и пойло…
Глава 17
— Погнали! — скомандовал я.
Дамьян громко свистнул, подавая сигнал Шефу, находящемуся на другой стороне базы контрабандистов.
Несколько минут ничего не происходило, но потом вдруг вода под нашим пирсом вдруг забурлила — рептилии, находящиеся под нами, вдруг устремились в сторону Шефа.
— Почувствовали добычу, — сказал я невеселой усмешкой, а потом посмотрел на Хосе Мигеля, стоявшего рядом. — Ты готов?
Пилот выглядел бледным, несмотря на смуглую от природы кожу. Но взгляд был решительный.
— Да, сеньор! Я готов, — пилот продемонстрировал специальный ключ для открытия технологических отсеков самолета.
— Я прикрою в случае чего, — Дамьян взвел курок револьвера.
— Лучше бы ты плавать научился, — вздохнул я. — С твоей комплекцией можно разделывать крокодилов на дамские сумочки голыми руками.
— Господь бог не дал мне таланта плавать, — пожал плечами серб. — Но зато