Ося мотался по кораблю в поисках свободных девиц и докладывал мне о результатах рейдов, больше от чтения ничто меня не отвлекало. Начал я с теоретиков, для понимания, куда нацелилась передовая военная мысль. С Триандафилловым понятно, и «Размах», и «Характер операций современных армий» я выписал еще из Советского Союза, а вот европейцы, прямо скажем, не порадовали — ни Гудериан, ни де Голль своих нетленок еще не написали. Отличился только Фуллер, но его «Танки в Великой войне» на фоне послезнания смотрелись очень бледно — детский сад, штаны на лямках. Не то, чтобы я крупный специалист, но историю авиации и бронетехники вполне представлял и знал, что впереди немало тупиков развития, возникших из-за невозможности представить боевые действия будущего. В чистом виде «генералы всегда готовятся к прошедшей войне», а уж если это сопряжено с карьерными или финансовыми выгодами…
— Что читаешь? — довольный Ося ввалился ко мне в трехкомнатную каюту-люкс, плюхнулся в кресло, подцепил верхнюю книгу из стопки на журнальном столике и прочел название вслух: — «Крылья войны: рассказ о вкладе Соединенных Штатов…»
— Устарело, — перебил я его. — Там про полотняные этажерки.
— А тебе что надо, межпланетные ракеты?
— Нет, маневренные и скоростные монопланы. А для них необходим мощный двигатель.
— Ну, акций Pratt Whitney мы набрали, сколько смогли, и еще наберем, считай, если не контрольный пакет, то блокирующий у нас будет.
Ося бросил «Крылья» на место и взял следующую:
— «Структурный анализ и проектирование самолетов. Издание седьмое». Хм… Ты же вроде по радиотехнике?
— И это тоже, — я ткнул в валявшийся на диванчике том «Курсовый радиомаяк для наведения самолетов с настроенной визуальной индикацией геркона» и потер глаза. — Но мне надо иметь представление в целом.
— Угу, — отбросил и вторую книжку Ося. — Кстати, у нас там в портфелях ценных бумаг пробегала некая фирма Allison, тоже двигатели делают. Не нужно?
— Allison, Allison… что-то знакомое, надо подумать.
— Ладно, ты думай, а пока вот что… — он пересел поближе ко мне и заговорщицки прошептал: — Я нашел.
— Что нашел?
— Девчонки, четверо.
— О господи…
— Да сколько можно за книжками сидеть? — вскинулся Ося. — Мы несколько месяцев пахали, как лошади, нас чуть не пристрелили, так неужели нельзя отдохнуть хотя бы в дороге? Зачем мы вообще все эти деньги зарабатывали, чтобы снова горбатиться?
Отложил книжку — в конце концов, паузы необходимы. Главное, их не затягивать.
— Хрен с тобой, что за девицы?
— Как на подбор, брюнетка, шатенка, блондинка и рыженькая.
Я исполнил фейспалм.
— Страсть до чего умные, — тут же оправдался Ося. — Едут на стажировку в Сорбонну, какая-то там филология или философия, я не вникал.
— Понятно, синие чулки. Небось, страшненькие?
— Не, — расплылся Ося, — очень даже ничего!
— Так что ты тут рассиживаешься? Уведут ведь!
— Их Панчо вываживает. Они вторым классом, так что никуда не денутся.
— Почему?
— А что им еще делать? На палубе холодно, а во втором классе не разгуляешься. Не, они за Панчо держаться будут.
Под витражами светового фонаря густо колосились пальмы, но в остальном роскошный гранд-салон первого класса выглядел пугающе пустым. Кроме Панчо с девицами во всем огромном зале в креслах сидели только две пары, да одинокий пианист наигрывал тихую мелодию на краешке оркестровой сцены.
Девчонки оказались действительно ничего, а Панчо вполне уверенно держал разговор — все-таки даже неполное высшее образование полезно.
— Леди, — показал все тридцать два зуба Ося, — как и обещал, представляю вам нашего друга Джонни.
— Какой молоденький, — хмыкнула шатенка.
— Ой, а я вас знаю! — заулыбалась блондинка. — Концерт этого русского, как его…
— Термена? — подсказал Панчо.
— Да, Лео Термена! И ваша лекция перед началом!
— Было дело, — я плюхнулся за столик и осмотрел стаканы.
Мистер Фрэнк Вилья поил девушек оранжадом, но я немедленно прекратил это безобразие: время — деньги, жаль тратить его на длительные ухаживания и соблазнения без перспективы долгих отношений. Подскочившему по мановению руки стюарду я заказал текилу-бум на всех, он дернулся, но тут же разочарованно сник:
— Мы не держим текилу, сэр.
Блин, ну да — тридцатый год, текила идет по разряду «мексиканское пойло», найти ее можно разве что в Техасе. Придется изобретать на ходу…
— Веди к бармену!
За стойкой благообразный седой джентльмен скучающе протирал бокалы и явно обрадовался хоть какой-то работе — дамский коктейль с игристым или газировкой, чтобы сразу бил в голову. Mimosa, смесь шампанского и апельсинового сока, задела струны моего семейного патриотизма, но я выбрал Spritz Veneziano на основе просекко и биттера как более крепкий. Себе же и ребятам заказал «Кровавую Мэри» и страшно удивился, что ее тут не знают. Впрочем, бармен с энтузиазмом выполнил мои нехитрые указания — томатный сок, специи, водка по ножу*, чтобы слои не смешивались — и даже внес предложение добавить лимонный сок или вустерский соус. Я предпочел классику, но свои чаевые бармен заработал на все сто.
Водка по ножу — Джонни, естественно, объясняет вариант, принятый в России.
Как говорил один батюшка насчет выпить: «на воздусях, с закусью, за чужой счет — конца не предвижу!» Замученные научными трудами аспирантки или как их там называют, с энтузиазмом кинулись исследовать ранее недоступные коктейли.
Светский разговор крутился вокруг учебных заведений — Принстона, где учились девушки и моего с Панчо МИТа. От Принстона мы легко перескочили на красоты Нью-Джерси, от Нью-Джерси — на Новую Англию, от нее — на Европу, куда они ехали в первый раз, от Европы перешли к танцам. Пластинки менял вручную один из стюардов — музыкальные автоматы только-только появились на рынке и пока стоили недобрых денег, владельцы компании не рискнули на такие вложения в условиях кризиса.
Девчонки, дорвавшись до бесплатной выпивки и развлечений, довольно быстро пришли в нужное состояние:
— Джо, не наливай нам больше!
— Почему?
— А мы уже такие, как надо!
Со мной отправилась рыженькая, причем «отправилась» — это некоторое преувеличение: девушку пришлось всю дорогу поддерживать и направлять, а в каюте ее просто-напросто развезло.
Почесав затылок, я решил, что это к лучшему — девушка симпатичная, особенно веснушки, но не более того. Искорки или химии, как говорят американцы, между нами нет. В постели-то я не оплошаю, Джонни двадцать два года и здоровья через край, поди тут не справься, но трахаться без хотя бы минимального чувства неинтересно.
Раздел и уложил гостью