Эти цифры необходимо знать, чтобы понять, почему отказ Толстого от прав на свои сочинения оказался для семьи, и прежде всего для Софьи Андреевны, гораздо болезненнее, чем его попытка отказаться от собственности.
С 1883 года, получив от мужа доверенность на ведение всех его дел, Софья Андреевна занимается не только хозяйственными делами в Ясной Поляне и усадьбе в Хамовниках. Она фактически становится издательницей своего мужа. Она сама передает его произведения в типографии, сама вычитывает корректуры, сама назначает цены на книги. Книги складируются в специально отведенном помещении в Хамовниках и продаются мелким оптом книгопродавцам. Это делает либо опять же Софья Андреевна, либо в ее отсутствие заведующий складом Матвей Румянцев. К 1891 году, когда Толстой сразу же после отречения от собственности ставит вопрос и об отказе от литературных прав, собрание его сочинений, издаваемое Софьей Андреевной, достигает уже двенадцати томов. К изданию готовится тринадцатый том. И вот тогда грянул гром.
Доверенность, выданная Толстым своей жене на ведение всех имущественных и издательских дел. 1883 г.
Одиннадцатого июля 1891 года из Ясной Поляны Толстой посылает жене письмо, в котором уговаривает ее самой напечатать в газетах объявление о его отказе от литературных прав. Но что это означало? Это означало, что отныне любой издатель мог перепечатывать любое сочинение Толстого безвозмездно, не спрашивая согласия автора или его агента, которым также была Софья Андреевна, ведь формально она владела не правами на сочинения мужа, а лишь доверенностью на право издания и получение гонораров. Агент и издатель в одном лице.
«Я всё это время думал составить и напечатать объявление об отказе в праве собственности от моих последних писаний, да всё не думалось об этом; теперь же думаю, что может быть это будет даже хорошо в отношении упрека тебе со стороны публики в эксплуатации, как пишет артельщик, если ты напечатаешь от себя в газетах такое объявление: можно в форме письма к редактору: М[илостивый] Г[осударь], прошу напечатать в уважаемой газете Вашей следующее. Мой муж, Лев Николаевич Толстой, отказывается от авторского права на последние сочинения свои, предоставляя желающим безвозмездно печатать и издавать их».
В это время шли переговоры между артельщиком Румянцевым и женой писателя, какую цену назначить на тринадцатый том. Румянцев предупреждал хозяйку, что если она снизит цену на допечатанный для розничной продажи том, который вызывал повышенный интерес, потому что в него вошли последние произведения Толстого, включая скандальную «Крейцерову сонату», то покупатели, получившие том по подписке, будут недовольны и могут переколотить на складе стекла, как было у Суворина, когда тот издал «дешевого» Пушкина.
Говоря об «эксплуатации», Толстой выворачивал проблему наизнанку. Или, лучше сказать, поворачивал ее на 180 градусов. Жена и артельщик спорили о снижении или повышении цены для того, чтобы добиться максимальной выгоды, а Толстой предлагал вовсе отказаться от любой выгоды. Трудно понять, что руководило Толстым, когда он писал это письмо…
Толстой, скорее всего, не знал (или не хотел думать об этом), что его семья (и он тоже) живет не за счет доходов от Ясной Поляны. Ясная была убыточным имением. Согласно «Приходно-расходной книге», которую скрупулезно вела Софья Андреевна, она ежегодно вкладывала в Ясную Поляну до двух тысяч рублей и даже больше. Доходы, позволявшие покрывать расходы, в том числе и на имение, получались только от продажи книг.
Доходным самарским имением владел сын Лев Львович, Никольское-Вяземское досталось Сергею Львовичу, Пирогово изначально принадлежало брату Толстого Сергею Николаевичу и сестре Марии. Даже дом в Хамовниках, ставший «резиденцией» Толстого в Москве, юридически был в собственности Льва Львовича, расходы же на него несла Софья Андреевна.
В октябре 1884 года она послала мужу в Ясную список «Ежемесячный неизбежный расход»:
В этом списке обращает на себя внимание графа о «жалованье» Илье, Тане, Лёле (Льву) и Маше. Софья Андреевна не баловала детей. Они выполняли свои обязанности по дому и получали за это «жалованье», которое было меньше зарплаты лакея.
Ответ Толстого на письмо был такой:
«Не могу я, душенька, не сердись, – приписывать этим денежным расчетам какую бы то ни было важность. Всё это не событие – как, например: болезнь, брак, рождение, смерть, знание приобретенное, дурной или хороший поступок, дурные или хорошие привычки людей нам дорогих и близких; а это наше устройство, которое мы устроили так и можем переустроить иначе и на 100 разных манер».
На самом деле мнение Толстого о «переустройстве» жизни семьи было только одно и достаточно радикальное. Именно в 1884 году он пишет проект семейной трудовой коммуны.
И вот спустя шесть лет после раздела собственности, когда его жена с двумя младшими детьми, Сашей и Ванечкой, осталась собственницей одной Ясной Поляны, он предлагает ей самой написать в газеты письмо о его отказе от литературных прав.
Реакцию на это Софьи Андреевны нетрудно предположить. Как и в начале восьмидесятых годов, она взбунтовалась.
И это – несмотря на то, что Толстой опять соглашался на компромисс. Он предлагал жене отказаться от прав только на те сочинения, которые были или будут написаны после 1881 года. Всё, что было написано до 1881 года включительно, она имела право издавать и получать с этого материальную выгоду.
Но почему 1881-й? В этом году Толстой написал рассказ «Чем люди живы», переломный для его творчества. После этого он пять лет не писал ничего художественного. В 1885–1886 годах начинают публиковаться его народные рассказы: «Вражье лепко, а Божье крепко», «Где любовь, там и Бог», «Два брата и золото», «Ильяс», «Свечка», «Упустишь огонь – не потушишь», «Петр Хлебник» и др. Это религиозные, нравоучительные тексты, написанные в новой для Толстого эстетике, заданной рассказом «Чем люди живы». Но уже в эти годы он возвращается к «чистой» литературе.
Из-под его пера выходят такие шедевры, как повести «Холстомер» и «Смерть Ивана Ильича», пьеса «Власть тьмы», перевернувшая представления о театральной эстетике. В 1889–1890 годах он пишет повести «Дьявол» и «Крейцерова соната». Первая была опубликована лишь после его смерти, но вторая вышла в 1891 году и вызвала бешеный, скандальный интерес у публики. В девяностые годы у русской интеллигенции было два главных вопроса, по которым она бесконечно спорила. Кто прав – марксисты или народники? И – что же хотел сказать Толстой своей «Крейцеровой сонатой»?
Это новый Толстой – радикальный художник. Он уже не пишет больших эпических полотен, ему это… скучно. Он создает или минималистские народные рассказы, или крайне концентрированные, с точки зрения философского содержания, повести, где только цель оправдывает средства,