В принципе, это так и было, только сейчас литературоведы помалкивали о том, что Николай Алексеевич был игроманом в четвертом поколении, что в его роду по отцовой линии все мужчины были картёжниками, а сам писатель признавался, что "прапрадед проиграл семь тысяч душ, прадед — две, дед — одну". Не говорят и о том, что почти шестнадцать лет поэт прожил в чужом доме с чужой женой, да ещё устраивал истерики из-за ревности к законному мужу своей любовницы.
Не пишут и о том, что во время одной из карточных игр Некрасов выиграл у купца Лыткина содержанку Фёклу Анисимовну Викторову. Молоденькая девушка очень понравилась сорокавосьмилетнему писателю.
Сначала Некрасов снял для неё комнату, чтобы мило проводить там время, в потом — влюбился. Вместо крестьянского имени Фёкла писатель стал называть её Зиной, Зинаидой.
Перед смертью Некрасов женился на Зине, чтобы обеспечить её до конца жизни. А та, кстати, уступила большую часть наследства родным поэта, оставив себе минимум.Так игра в карты подарила Некрасову важного друга и заботливую жену, которая до последней минуты была рядом.
Но мы опять немного увлеклись и отвлеклись, а ведь бабушка что - то говорит в это время:
- Ничего, большая шапка не малая, я тебе там подкладку еще одну сделаю, и теплее, и удобнее будет, - сразу решила проблему женщина.
- И это тоже вам, Иван, - и девушка замялась, так как не знала отчества отца.
Иван Васильевич я, - улыбнулся мужчина. Улыбнулась и девушка, вспомнив про себя знаменитое продолжение: "Позвольте представиться, Царь, просто Царь".
Мужчина ей очень нравился, и по всему было видно, что и она пришлась тому по душе, он всячески старался ее поддержать.
- Это вам, Иван Васильевич, - еще раз повторила девушка и протянула коробку с папиросами и мешочек с самосадом.
- И тут угодила, дева, махорочку мы с мужиками раскурим, а уж "Казбеком" председателя угощу, - довольно сказал мужчина и продолжил, глядя на Васю:
- Знаешь, кто у нас председатель? Дружок твой, Никита Степанов, - и для недоуменно глядящей девушки, уточнил:
- У нас полдеревни Степановых, а чтобы различать, у всех уличные, деревенские прозвища есть.
Никитину родню Таньчонками кличут, прабабка у них была, Татьяна, ох, и строгая женщина, еще помещиков помнила и много рассказывала про старую жизнь. А наше прозвище "Настасьины", по большухе нашей, значит, - и он с улыбкой посмотрел на строго сдвинувшую брови женщину.
- Так вроде Никита в город уезжал, на заводе работал, - недоуменно спросил Вася, переводя разговор.
- А его как раз от завода к нам и отправили, для "упрочения связи рабочего класса и крестьянства",- подняв палец, явно кого-то процитировал мужчина и продолжил:
- Ничего так, справно хозяйничает, да и правление у нас тоже с разумом, между прочим, и я туда вхожу, и как ударник отмечен.
- Ну, расхвастался, всех заговорил, садитесь лучше к столу, завтракать пора да делами заниматься. Вечером народ придет, приветить надо, стол приготовить, - махнула полотенцем на мужчину Настасья Егоровна.
Тут и Василий решил присоединиться к раздаче щедрот:
- Вот, бабАня, это как раз к столу, - и с этими словами стал доставать из сразу сдувшегося чемодана палки колбасы, буженину, сыр, хороший чай, сахар, конфеты, печенье и пряники, а сверху поставил две бутылки - одну с водкой, а вот вторую принес Михайлов. Он объяснил, что это самодельная наливка, сотрудник в театре угостил, пообещав, что дамам деревенским по душе должна прийтись.
Судя по очень довольным взглядами, все это богатство поразило и удивило родню.
Водку бабушка сразу спрятала под фартук, а недоуменно взглянувшему на нее парню объяснила:
- Я казенку Рыковскую приберу, еще пригодится, самогон нынче хороший получился, а вот наливочку бабам поставлю, да и свою достану.
И с этими словами все припасы под одобрительные взгляды были убраны, а на столе появились тарелки с блинами, варенье, яичница для мужчин, нарезанное сало и другая снедь.
Надя по привычке ела немного, но бабушка все подкладывала и подкладывала ей еды, и не желая ее обижать, девушке пришлось все съесть. А Вася явно оторвался за голодную милицейскую диету, ел все, да еще и хлебом подчистил яичницу на сковороде, а потом удовлетворенный, сказал:
- Как я часто вспоминал твою яишенку, бабАня, когда в казарму голодный со службы возвращался! - и обнял смущенную женщину.
- Поели, идите, лучше, поработайте, там как раз дрова привезли, надо поколоть да в порядок привести, - чувствовалось, что именно бабушка главная в доме, все ее слушались беспрекословно.
Тут Надя встрепенулась и проговорила:
- В Москве говорят об очень сильных холодах, ниже сорока градусов, вы уж предупредите народ!
- Да знают уже все, по радио несколько раз передавали. Никита вот и распорядился сухостой попилить да дрова развести всем, и коровники утеплить, да и так всем наготове быть.
Я потом и козу в сени заведу, вот - вот ягниться должна, в тепле ей быть надо. А вы там Тузику сенца в будку подкиньте, совсем старый пес стал, уж не вылазит почти, я его попозже тоже заберу, жалко старика.
- А помнишь, мать, как мы Васятку маленького потеряли. Совсем малыш был, пустили летом на двор побегать, да наказали никуда не уходить. Потом хотели в дом загнать, а мальца нет нигде, все обыскали, во все улы заглянули - как сквозь землю провалился. Испужались, конечно, а тут слышу, Тузик так потихоньку тявкает, будто зовет к себе.
- Подхожу, а он мордой показывает - мол, полюбуйся, хозяин, вот пропажа - а наш Васятка в его будке сладко спит. Разомлел, видно, на жаре, вот и залез в прохладу, а умный пес его охранял, не трогал.
- Ага, помню, помню, долго потом псиной от мальца пахло, еле отмыли, - добавила под смех мужчин бабушка и отправила их заниматься делами.
Видно было, что ей не терпится поболтать попросту с девушкой, а та и не возражала. Строгая, спокойная женщина ей понравилась, она совсем перестала ее бояться.
Надя посмотрела, что бабушка складывает чашки и тарелки в большой таз, чтобы мыть их, и тоже стала помогать, собирая все со стола. Затем они вместе молча мыли и вытирали посуду, так привычно, как будто делали это каждый день.
Так же молча бабушка дала Наде нож и пододвинула поближе картошку, и девушка