Все четверо — Демидов и его спутники — рухнули на мостовую, словно придавленные невидимой плитой. Огненный шар, не успев толком сформироваться, рассыпался безобидными искрами.
— Вы знаете, — сказал я, глядя на распластанных по земле молодых людей, — обычно я не вмешиваюсь в чужие дела. Но когда кто-то пристаёт к моей сестре, а потом ещё и пытается меня избить… Знаете, что самое забавное? Я даже не использовал и десятой части своих возможностей. Подумайте, что было бы, если я буду воспринимать вас всерьез.
При этих словах глаза Демидова расширились. Но не от понимания, нет, от злости. Такие как он не понимают с первого раза.
— А теперь, — продолжил я, — я настоятельно рекомендую вам подумать над своим поведением. В следующий раз я могу оказаться не в таком хорошем настроении.
— А теперь извинитесь перед моей сестрой, и мы забудем об этом неприятном инциденте.
После того как они, запинаясь, пробормотали извинения, я ослабил действие заклинания, позволив им подняться. Демидов бросил на меня взгляд, полный ненависти, но благоразумно промолчал. Они поспешно удалились, то и дело оглядываясь через плечо.
— Знаешь, брат, — задумчиво произнесла Анастасия, когда мы продолжили нашу прогулку, — этот Демидов действительно очень влиятелен. Его семья контролирует треть добычи тяжёлых металлов в империи.
— Да, я слышал эту фамилию пару раз, когда был в объединении промышленников у Волынского. Но что с того? — пожал я плечами. — Влияние не даёт права вести себя как неотесанный баран.
— Просто… — она вздохнула. — Таких, как он, будет много. Все считают, что раз я из хорошей семьи и неплохо выгляжу, то должна думать только о замужестве.
— Таков уж мир, ничего не поделать, — пожал я плечами уже понимая к чему клонит сестра.
— Но меня это не интересует! Я хочу стать лучшим целителем в империи. Елизавета Викторовна говорит, что у меня есть настоящий талант. И потом, — она лукаво улыбнулась, — зачем мне думать о женихах, когда у меня есть такой грозный старший брат?
Мы оба рассмеялись, и остаток прогулки прошёл в приятной беседе о её исследованиях и планах на будущее.
Когда я проводил сестру домой, меня ждал сюрприз. В родовом поместье царило необычное оживление — слуги сновали туда-сюда с озабоченными лицами, кухарка командовала помощницами, раздавая указания, а в воздухе витал знакомый с детства аромат.
— Владимир Федорович и Валентина Андреевна прибыли час назад, — сообщил мне один из слуг родового поместья, поправляя свои круглые очки. — Они в гостиной.
Я поспешил туда и застал всю семью в сборе. Дедушка, увидев меня, широко улыбнулся, и морщинки собрались вокруг его глаз — тех самых глаз, которые повидали столько всего за долгие годы службы империи.
— А вот и наш дипломат! Иди сюда, внук, дай обнять тебя!
Я шагнул в его объятия, чувствуя знакомый запах табака и морского ветра — запах, который всегда ассоциировался у меня с домом и детством во Владивостоке. Затем повернулся к бабушке и почтительно поклонился, зная её любовь к этикету. Но она неожиданно для всех шагнула вперёд и заключила меня в объятия.
— Бабушка? — удивлённо произнёс я, не веря своим глазам.
— Что, не могу обнять любимого внука? — строго спросила она. — Давненько я тебя не видела.
— Меня она так никогда не обнимает, — притворно вздохнул Владимир Федорович, и тут же получил от бабушки лёгкий удар веером по голове.
— А ты этого и не заслуживаешь! — фыркнула бабушка, хотя в её голосе слышалась неприкрытая нежность.
Я заметил, как моя мачеха суетится вокруг, предлагая то чай, то свежие пирожные, то фрукты. Елена Андреевна явно старалась произвести впечатление на свекровь, но та, казалось, не обращала особого внимания на эти попытки. С отцом, как я понял, они уже успели поговорить, а потому бабушка начала расспросы Анастасии. А это еще Александр не вернулся, но его, судя по всему, тоже ждет детальный допрос.
— Максим, — вдруг произнёс дедушка с той особой интонацией, которую я хорошо помнил с детства, — как насчёт партии в шахматы? Проверим, не разучился ли ты думать за время службы в столице.
Я сразу понял — это не просто приглашение к игре. Дедушка явно хотел поговорить наедине, и шахматы были лишь предлогом.
Мы перешли в библиотеку, где нас уже ждала расставленная шахматная доска. Знакомый запах книг и кожаных переплётов наполнял помещение, создавая атмосферу уюта и спокойствия. Мы уселись, некоторое время глядя на доску. Сделав первый ход пешкой, дедушка внимательно посмотрел на меня.
— На самом деле, я приехал в столицу в том числе и по личному делу.
Я сделал ответный ход, ожидая продолжения. Дедушка всегда любил делать паузы в важных разговорах — говорил, что это помогает собеседнику лучше воспринимать информацию.
— Мой старый друг по службе, Михаил Ростовский, попросил о помощи, — продолжил он, передвигая коня. — Его внук, молодой повеса, влез в такие долги, что теперь всему роду грозит разорение. Кредиторы угрожают отобрать всё — от родового поместья до последней копейки в кармане. А самих Ростовских хотят отправить на ломовые работы, практически в рабство.
— Звучит серьёзно, — заметил я, обдумывая не только очередной ход, но и услышанное. Дедушка серьезно относился к дружбе, и, уверен, такой дальний путь был для него пустяком на фоне помощи товарищу.
— Я собирался ехать один, — дедушка задумчиво погладил бороду, — но твоя бабушка настояла на том, чтобы поехать со мной. Говорит, соскучилась по сыну и внукам.
Я задумался. История звучала странно — в империи существовали законы, защищающие дворянские семьи от подобного разорения. Что-то здесь явно было не так.
— Знаешь, дедушка, — сказал я, делая смелый ход конём, — если ты не против, я бы хотел помочь разобраться в этом деле. Что-то приторно пахнет это дельце. Не думаю, что дворянский род можно вот так просто превратить в ломовых лошадей.
Владимир Федорович широко улыбнулся, сделав очередной ход, который стал для меня последним.
— Мат. Осторожничать ты стал, Максим. Перестал принимать дерзкие и неожиданные решения. Это неплохо, но есть противники, вроде меня, против которых осторожничать — сродни поражению. Иногда стоит рискнуть, потеряв несколько фигур, но поставить человека по ту сторону доски в неудобное положение, заставить его нервничать. Совершать ошибки. А играя осторожно, ты позволяешь