7
С. Беккет, внимательный читатель Пруста, находит в «Поисках» свыше десятка таких вспышек-эпифаний (можно и так сказать), указывающих на работу механизма произвольной памяти[11]. Правда, не замечающего, возможно, главного: произведение искусства предъявляет себя со всей полнотой только тогда, когда исполняется. Это решающее определение произведения искусства в модерне и постмодерне. Беккет фиксирует в опыте памяти «беспамятливого» Пруста столкновение двух частиц: одна – частица настоящего, другая – частица прошлого, одна – сигнал, исходящий из реального опыта сейчас-бытия, другая – частица, принадлежащая образу прошлого, готовая соединиться с первой. Это одна и та же частица, неразделимая в нашей живой памяти, она связывает наше ощущение с памятью прошлого одним взрывным мгновением, озаряет и раскрывает. Так она циркулирует, то теряя себя, то вновь находя, то там, то тут, нигде не останавливаясь. Вот из таких микровспышек памяти и выстраивается совершенное Произведение[12].
8
Итак, современность – сложнейшая структура самых разнообразных циклов повторения, доминирующих в определённую эпоху. Время в настоящем скручивается, дробится на всё более мелкие порции, стремится актуализовать себя в каждой точке-мгновении. СМИ или массмедийная корпорация времени передают интенсивность новизны; объявляя каждое мгновение событием, они пытаются представить его последним, наделяя качеством вечности. Актуальное – агент вечности, поэтому должно быть учтено и бесконечно повторено; каждое мгновение уравнивается с другим, и неважно, к какому времени мы его относим.
Я бы даже сказал, что общее время центростремительно, оно ускоряется в своей дробности, в мельчайших мгновениях. Появляются новые, ранее невозможные скоростные режимы, позволяющие ряду событий просто исчезать. Актуальное – результат столкновения прошлого с будущим, оно – острие, которое перерезает настоящее, надрез – место их перехода. Современное использует ударный момент актуального («острие»), чтобы найти собственное отражение в событии и тем самым состояться. Отсюда – интенсивность, импульсивность, взрывчатость временно́го потока. Событие в массмедийном пространстве не может быть событием вне повторения, чем больше образов повторения, тем более оно значительно. Миллионы копий крушения башен Международного торгового центра в Нью-Йорке – один из примеров.
9
Новый актуальный художник – больше не мономан, у него нет стойкой приверженности к «любимой» теме или определённой технике выражения идей, он лабилен, подвижен, берётся за любую работу, даже «грязную»; он «всё знает» и обо всём слышал, он умеет себя подать, он настолько разносторонен в своих талантах, что считает себя Художником. Он родился при формирующемся арт-рынке и поэтому не способен более взорвать ситуацию, он покорно следует за ней. По сути дела, весь его профессионализм сосредоточен на «правильном» понимании ОБРАЗА (циркулирующего в массмедийном пространстве). Но, вероятно, большего и не требуется. Нужно уметь сочетать различные уровни «знания» и «умения»: от перформансов и проектов по дизайну до бизнес-инициатив – одним словом, двигаться в проработанном социокультурном и политическом пространстве и хорошо в нём разбираться. Быть политиком от искусства, эстетствующим политтехнологом, «кризисным менеджером» и «консультантом», и прочее.
Это не тот актуальный художник, который состоялся много раньше, в начале 90-х. Помню время коллективной работы с художниками новой волны, когда в центре внимания многих из них был поиск новых рубежей искусства, поразительная отзывчивость на новые идеи и проекты; именно тогда знание было необходимым условием личностного развития. Конечно, этот тип актуального художника сегодня выглядит несколько устаревшим, слишком «моральным», слишком «позиционным». Однако художник и сегодня должен рисковать, чтобы отстоять актуальность собственного видения (которой будто бы управляет рыночная стратегия). Вновь открыть страх перед Ничто.
10
Можно представить себе и идеальный тип актуального художника. Сегодня найдётся не так много художников, способных ощущать себя как multicultural personality, то есть личностью с тысячью лиц, – почти каждая грань такой личности может отражаться в отдельной художественной практике, не отстраняя другую. Субъект актуального искусства будущего – обладатель подвижного Dasein, ему присущи полиморфность, плазмоподобность, виртуозная миметичность, как если бы из него был вынут костяк и теперь вся его телесная плазма вибрирует в такт замыслу, готовая к актуализации… Такие художники будущего уже есть, может быть, они пока только сталкеры… но они уже на сцене, мы их видим, мы им аплодируем. Их можно назвать универсальными (или абсолютными) артистами, писателями, поэтами, художниками, чья невероятно развитая способность к симуляции/имитации всего того, что мы относим к реальному, становится основной целью творчества. Никаких внутренних, сдерживающих эту способность нравственных и других ограничений. Это своего рода регрессия на более архаичный уровень миметизма, когда желание не быть собой разрушает идентичность Эго (но больше некому заметить это).
11
Что характерно для современного искусства – оно совершенно не интересуется, как будет воспринято. Абсолютно. Почему? Ответ мой покажется парадоксальным: актуальное произведение существует в момент воздействия (и чем сильнее, тем оно полнее и шокирующе присутствует в реальности как произведение искусства). Актуальное – это мгновенная вспышка, удар, время между двумя мигами.
12
Начиная осмотр современного (актуального) произведения искусства, я пытаюсь составить для себя нечто вроде план-карты. На одной плоскости – разметить векторы сил (пространство-время), которые угадываются по объектам, цвету и световым эффектам, – и по тем материалам, которые были использованы. Но сами векторы-направления сил действуют в средах, которые состоят из сложных, иногда случайных смесей четырёх алхимических субстанций (земли, неба, воды, огня). Художник (как, впрочем, и поэт) – удивительный алхимик, ведь он выбирает собственный материал (то ли дерево, то ли звук, то ли огонь и воду, землю и прибой), на который он будет опираться до последнего вздоха. Другими словами, подобный субстанциональный интерес знако́м художнику, ищущему актуальности.
Вербальное-визуальное
13
Необходимо учитывать изначальную онтологическую трещину, вокруг которой и складывается форма актуального, как вокруг мощного магнита: трещина-разрыв, рассекающая массмедийный монолит вербально-визуального. Основное задание искусства: рассекать (и весь ряд сходных глагольных значений: разрывать, расщеплять, дробить, распространять и т. п.). Пускать глубокие трещины по камню и стеклу, полотну и дереву, выворачивать изнанку видимого, идти навстречу косноязычию говоримого/поясняющего. Художник сегодня настолько актуален, насколько способен виртуозно владеть этим знанием о «трещине-разрыве», открывать каждый раз картину войны между вербальным и визуальным, невероятной по упорству и потерям с обеих сторон. И она идёт везде, – «мировая линия» войны – никто не просит о пощаде. Одно может быть выражено без слов, другое – только словами. В начале 90-х годов я впервые столкнулся с концептуальной практикой сопровождения «объекта», как если бы тот имел силу действия только благодаря рассказу, некой табличке с названием и