Нужно, однако, отметить, что по многим причинам как материального, так и общественного свойства доля государства в экономике не была особенно велика — всего 10 % в производстве ВВП в среднем по развивающемуся миру. Вместе с тем его удельный вес в совокупном (накопленном) капитале был довольно значителен — примерно 40 % в 1980-х — начале 1990-х годов. Гораздо большей, чем в экономике, была роль государства в распределении и использовании ВВП: в указанный период она достигала 23–26 %. Таким образом, государство воздействовало на процесс развития и прямыми, и, в большей степени, косвенными методами — через госбюджет и систему регулирования.
В то же время между группами развивающихся стран наблюдались довольно значительные различия в степени и формах вмешательства государства в воспроизводственный процесс, в том числе в процесс накопления:
— крупные страны, стремившиеся создать многоотраслевые хозяйственные комплексы и повысить степень внутрихозяйственной интеграции, в большей степени полагались на государство, особенно на начальных этапах ломки колониальной структуры экономики;
— малые страны, ориентированные на эффективное включение экономики в международное разделение труда, в большей мере опирались на рыночный механизм, отводя государству вспомогательную роль;
— в странах, где частнокапиталистический уклад еще не сложился или не мог проявить себя как самостоятельная сила, предпринимательские и регулирующие функции государства, как правило, были выражены сильнее, нежели в странах, где к моменту распада колониальной системы частнокапиталистический уклад уже занял доминирующие позиции.
Реформы по устранению докапиталистических отношений наиболее активно проводились в 1950-1960-е годы. В этот период были устранены или подорваны наиболее архаичные системы отношений в виде косвенно управлявшихся государств, привилегированного феодального землевладения, долгового рабства, личного неравенства и т. п. Эти реформы расчистили экономическое пространство от наиболее одиозных докапиталистических отношений. Однако в большинстве развивающихся стран сохранялись пережитки личных отношений, дискриминация отдельных групп населения и пр.
Надо заметить, что с 1970-х годов темпы проведения таких реформ резко замедлились, а в ряде государств они вообще прекратились. Видимо, правительства этих стран не могли пойти на риск дальнейших преобразований из-за опасений социальной и политической дестабилизации. Кроме того, за последние десятилетия XX в. произошло обуржуазивание верхушки традиционных укладов, врастание ее в национальную правящую элиту. Поэтому национальная элита стала, с одной стороны, более консервативной, менее способной к проведению дальнейших капиталистических преобразований, а с другой — меньшая стадиальная зрелость вынуждала ее использовать докапиталистические отношения в качестве инструмента дополнительного обогащения и повышения собственной устойчивости в условиях обостряющейся конкуренции. В результате в большинстве развивающихся стран докапиталистические отношения сохранялись до конца столетия (в тех или иных пропорциях), деформируя процесс национального капиталистического воспроизводства.
Что же касается втягивания развивающихся стран в новое международное разделение труда, то в этом процессе довольно четко прослеживаются несколько этапов. На первом этапе, продолжавшемся до начала топливно-энергетического кризиса, т. е. до середины 1970-х годов, наблюдалось противоречие между политикой и экономикой. Политические причины требовали вовлечения в мировое капиталистическое хозяйство по возможности всех развивающихся стран, ибо в противном случае они могли усилить потенциального противника. В экономическом плане отсталость развивающихся стран была настолько велика, что, несмотря на частичное изменение специализации за счет быстро увеличивающихся в абсолютных размерах закупок их минерального сырья и топлива, а также финансирование части импорта программами официальной помощи развитию и двухсторонними займами, доля их в мировом товарообороте неуклонно снижалась. Из-за политической нестабильности и отдельных актов национализации сокращался к тому же их удельный вес в международном движении прямых иностранных инвестиций. Последнее обстоятельство было одним из факторов, сдерживающих структурную перестройку экономики развивающихся стран.
Для сохранения политического и социального статус-кво в развивающихся странах Запад вынужден был поддерживать преимущественно государственно-капиталистические методы их развития. Однако такой тип эволюции, особенно на первых порах, видимо, не мог разрешить обострявшихся противоречий, поэтому они разрешались путем множества революций, военных переворотов и т. п., приводивших к возникновению государств, либо жестко привязанных к Западу, либо ориентированных на социализм и отрицавших капитализм.
Новый этап, начавшийся в середине 1970-х годов и окончательно оформившийся в 1990-е годы, существенно отличался от предыдущего.
С одной стороны, по политическим (распад социалистического лагеря во главе с СССР) и экономическим (снижение потребности в сырье и продовольствии и невозможность продать там современные товары) причинам произошло падение заинтересованности Запада в довольно большой группе наименее развитых стран (НРС, 45–50 государств). Доля НРС во всех видах внешнеэкономических связей сократилась. По-видимому, можно сказать, что для этой группы государств мировое хозяйство перестало в тот период служить фактором, способствующим их экономическому и социально-экономическому прогрессу.
С другой стороны, в активные связи с развитыми странами по всем показатели (прием зарубежного производства ТНК, поставка готовых изделий и полуфабрикатов, импорт капитала, технологий и готовых изделий и т. п.) все более вовлекались 25–30 государств, преимущественно НИС различных поколений. На базе расширяющегося взаимодействия с мировым хозяйством этим странам удалось оптимизировать народно-хозяйственные структуры и тем самым получить ощутимые выгоды. Вместе с тем число таких стран медленно уменьшалось. Видимо, это связано с возрастающим барьером технологической совместимости, т. е. сам этот принцип становится к концу века более селективным.
Однако в целом именно для последней группы стран мировое хозяйство превратилось в один из важнейших стимулов капиталистического развития, причем развития главным образом по частнокапиталистическому пути, так как государственные предприятия оказались недостаточно гибкими для того, чтобы эффективно вписаться в мировой рынок. При этом относительное единство мирового хозяйства нарушалось и деформировалось. Крайне неоднозначным становится в этот период и его модернизирующее воздействие на отдельные группы государств.
Первопричиной перехода части отсталых стран к экономическому росту и ускорению темпов развития явилась перестройка структуры экономики. Важнейшим инструментом последней стала индустриализация, в широком смысле понимаемая как переход от ручного (инструментального) к машинному (индустриальному) труду во всех отраслях экономики.
Как известно, еще в XIX в. мировое хозяйство условно разделилось на «мировой город» и «мировую деревню». В первом, включавшем развитые индустриальные страны, механизированная промышленность превратилась в основную сферу деятельности общества, во второй главнейшим продолжало оставаться сельское хозяйство. По мере развития международного разделения труда «мировой город» начал поставлять в мировое хозяйство, прежде всего, в колониально зависимые страны, продукцию своей промышленности, а