Меньшинство, отказываясь верить в неизбежность, продолжало искать способы остановить или обратить процесс эволюционного перехода. Они экспериментировали с антигравитационными двигателями, надеясь создать средство для уничтожения механизма, несмотря на предупреждения о возможных катастрофических последствиях.
Это разделение создавало напряженность, иногда перерастающую в открытые конфликты. Иванов изо всех сил старался поддерживать порядок, но становилось всё труднее — его собственные когнитивные способности тоже начали снижаться.
В один из вечеров Анна постучала в дверь каюты Николая.
— Не могу заснуть, — призналась она, когда он открыл. — Всё думаю о тех, кто останется в криокапсулах. Какой мир они увидят, когда проснутся? Как они будут жить среди разумных существ другого вида?
Николай пригласил её войти. Они сели рядом на узкой койке. Рэддл, дремавший в углу, приоткрыл один глаз, но, увидев Анну, снова погрузился в сон.
— Думаю, они столкнутся с теми же чувствами, что и мы сейчас, — ответил Николай. — Страх перед неизвестным, тоска по привычному миру, но и… любопытство. Желание понять другую форму разума, найти с ней общий язык.
— Это будет невероятно одинокое существование.
— Не обязательно, — мягко возразил Николай.
— Хотела бы я увидеть этот новый мир, — задумчиво произнесла Анна. — Земля, где разум принимает множество форм, где различные виды сосуществуют и обмениваются идеями, каждый внося свой уникальный вклад…
В её голосе слышалась смесь грусти и удивительного предвкушения. Николай понимал это чувство — горечь от потери человеческой эры и одновременно трепет перед грандиозным экспериментом космического масштаба, свидетелями которого им выпало стать.
Анна неожиданно повернулась к нему:
— Николай, я хочу быть одной из тех десяти. Я хочу увидеть результат того, что мы начали. Понять, оправдались ли наши надежды.
Её глаза блестели в полумраке каюты. Николай взял её руку в свою:
— Я тоже думал об этом. Но… есть другие, чьи знания и навыки могут быть важнее для будущего. Выбор должен быть объективным.
— А если объективные критерии укажут на нас? Если алгоритм, который мы создаем для отбора кандидатов, выберет именно тебя и меня?
Николай задумался. Он не мог отрицать, что мысль о пробуждении в далеком будущем, в мире разумных енотов, воронов и дельфинов, вызывала в нем странное волнение. Быть свидетелем рождения новой эры разума, помочь ей сформироваться, опираясь на лучшее из человеческого наследия…
— Тогда, — медленно произнес он, — мы примем этот путь. Вместе.
Они сидели в тишине, окруженные звездным светом, проникающим через иллюминатор. На соседнем столе мерцал экран планшета с начатым проектом «Хранилища» — первые контуры моста между эпохами разума.
На следующее утро Николай собрал кризисный штаб. Команда из двенадцати человек — лучшие умы лунной базы, меньше других затронутые процессом интеллектуальной деградации. Они собрались в специально оборудованном помещении, защищенном от прослушивания. На столе перед ними лежали списки кандидатов для криосна и черновые планы «Хранилища».
— Мы должны действовать быстро, — начал Николай. — С каждым днем наши когнитивные способности снижаются. Скоро мы не сможем принимать взвешенные решения.
Иванов кивнул:
— Предлагаю разделить задачи. Группа А занимается подготовкой криокапсул и отбором кандидатов. Группа Б работает над концепцией и структурой «Хранилища». Группа В обеспечивает поддержание работоспособности базы на время переходного периода.
— А Группа Г, — добавил Юрий, — сдерживает тех, кто всё еще пытается устроить самоубийственные эксперименты с древним механизмом.
— Нам нужно что-то вроде духовного завещания человечества, — задумчиво произнесла Анна. — Не просто факты и технологии, но и наши ценности, наши надежды, наши мечты. То, что делает нас людьми в самом глубоком смысле.
— И структурировать это так, чтобы существа с иным типом мышления могли понять, — кивнул Николай.
— Для этого нам понадобится помощь Рэддла, — сказал один из ученых. — Он единственный, кто может стать переводчиком между двумя эпохами разума.
— У меня есть идея, — вмешался молодой нейробиолог. — Мы разрабатывали технологию для прямого переноса воспоминаний в цифровой формат. Она еще экспериментальная, но теоретически позволяет создать… нейронный слепок человеческого опыта. Не просто данные, а эмоциональное переживание.
— Вы предлагаете оцифровать человеческое сознание? — уточнил Иванов.
— Не полностью сознание — это на данном этапе невозможно. Но ключевые воспоминания, эмоциональные состояния, личностные параметры… Достаточно, чтобы дать будущим разумным существам почувствовать, каково это — быть человеком.
Эта идея вызвала бурное обсуждение. Кто-то считал ее фантастичной и неосуществимой, другие видели в ней решение проблемы культурного моста между эпохами разума.
Наконец, был сформирован окончательный план «Хранилища». Оно должно было включать несколько уровней:
Базовый уровень — фактические знания из всех областей науки, искусства, философии, собранные в максимально доступной форме. Средний уровень — методологии, системы мышления, образовательные программы, позволяющие постепенно осваивать сложные человеческие концепции. Высший уровень — «нейронный архив», содержащий оцифрованные фрагменты человеческого опыта, доступные для непосредственного восприятия через специальные интерфейсы. Физический уровень — криокамеры с десятью выбранными представителями человечества, генетический банк для возможного возрождения вида, коллекция материальных артефактов человеческой культуры.
Рабочие группы приступили к реализации плана немедленно. Несмотря на прогрессирующее снижение интеллектуальных способностей, удивительное единство цели придавало им сил. Даже те, кто раньше сопротивлялся идее неизбежного перехода, теперь вносили свой вклад в создание «Хранилища».
Несколько дней спустя алгоритм отбора кандидатов для криосна завершил работу. Среди десяти выбранных имен оказались Николай и Анна. Не из-за их личных предпочтений, а потому что их опыт прямого взаимодействия с древним механизмом и Рэддлом делал их ценными посредниками между эпохами.
— Значит, наше желание сбудется, — сказала Анна, когда они остались наедине. — Мы увидим мир, который придет после нас.
— И, возможно, поможем ему стать лучше, чем наш собственный, — добавил Николай.
Рэддл, сидевший рядом, произнес задумчиво:
— Люди говорят о конце своей эры с таким достоинством. Мой вид никогда не забудет этого урока.
В его словах звучало глубокое уважение и обещание — обещание сохранить не только знания, но и дух человечества в новой эре разума.
— Знаешь, что меня удивляет больше всего? — спросил Николай, глядя на своего енота. — Не то, что ты обрел разум, а то, что, обретя его, ты сохранил доброту. Многие люди, даже обладая интеллектом, теряли эту способность.
— Может быть, в этом и заключается смысл эволюционного перехода, — ответила за Рэддла Анна. — Не просто смена доминирующих видов, а возможность взглянуть на разум с новой перспективы. Увидеть то, что мы, люди, могли упускать из виду.
Следующие недели были заполнены лихорадочной работой над «Хранилищем». Команда ученых успешно адаптировала технологию нейронного архивирования, создав первые цифровые