- А вот это уж человеческая, - подтвердила его опасения Настя. – И смотри, даже золото не взяли. Вконец… одухотворённые стали тут.
Она бесцеремонно выломала зуб из челюсти, сунула в кармашек на поясе. Отбросив жуткую находку, сказала:
- Что ж, гоняться за ними тебе не придётся. Завтра будешь караулить тут. Приготовь ножик побольше…
Небо над морем начало розоветь, когда сыщики углубились в лесную чащу. Они ушли подальше от тропинки, от базы, забрались в ту часть острова, где не было и следов человека. Под рухнувшим стволом трухлявого дерева устроили себе лежанки, замаскировали их листвой и ветками. Наскоро позавтракали остатками припасов, запили их последней водой из фляжек, улеглись отдыхать. А с рассветом пришёл туман.
Он полз со стороны моря, заполняя промежутки меж деревьев, укрывая кусты и подлесок мягким одеялом. Со своей лежанки Николай видел, как белесая стена накрыла их убежище, ушла дальше. Дымка же вокруг продолжила густеть, пока солнечный свет не угас. Лес окутали молочно-белые сумерки. И он ожил, зашумел. По спине майора побежали мурашки. Он вспомнил, что ночью заросли безмолвствовали – для тропиков невиданные дело. И сейчас доносившиеся до него звуки мало напоминали голоса птиц, обезьян, трескотню насекомых. Со стороны базы культистов то и дело слышался низкий, басовитый вой. От берега донеслось нечто, подобное голосу гиены – смех и плач разом. Потом кто-то прошёл недалеко от укрытия сыщиков, грузной тушей ломая ветки, тяжело дыша и фыркая.
Переглянувшись с Анастасией, Дронов тихонько расстегнул рюкзак и медленно вытянул оттуда «особый аргумент» - обрез дробовика. Это было оружие на крайний случай, удобное, чтобы зачищать коридоры вражеского судна или комнаты на базе противника. Настя, лёжа на спине, достала из кобуры револьвер, положила себе на грудь и сжала рукоять. Так они и лежали несколько часов, боясь обменяться хоть словом. Лес понемногу притих, зато издали понеслись человеческие голоса. Заунывный хор пел псалмы, повторяющиеся циклично – с обеда и до самой темноты. Голоса казались то ближе, то дальше, туман будто бы отражал звук, искажал его, перенаправлял. Ближе к закату шумы стали затихать, туман – редеть. Когда последние его завитки истаяли среди древесных стволов, смолк и хор. В небе загорелись звёзды.
- Ну… нам пора, – тихо сказала Настя после четверти часа абсолютной тишины. Девушка села, отбросив маскировку из ветвей, принялась разминать плечи. – Я проберусь к причальной мачте и осмотрюсь, потом отправлюсь в порт и устрою там отвлекающий маневр. Ты карауль место кормёжки водоплавающих. Судя по тому, что прошлой ночью мы там никого не встретили, ужинают они рано. Как услышишь грохот – бросай всё и беги к тому лазу, который мы нашли. Постараемся встретиться там, но учти – хоть один из нас должен отсюда выбраться в любом случае. Долго меня не жди, я тебя тоже если что до конца ждать не стану.
Она переписала координаты острова на отдельный листок и отдала Дронову.
- Ни пуха… - сказал майор, пряча бумажку в непромокаемый кисет на ремне.
- Ни шерсти, - хмыкнула девушка. Быстро обняв Николая напоследок, она скрылась во тьме среди деревьев. Дронов же поспешил к тропе на скрытый пляж, вооружившись обрезом, револьвером и боевым ножом. Он успел туда первым и занял удобную позицию за корнями старого дерева, обвитого лианами от основания до кроны. Лёжа там, майор отлично видел и конец тропинки, и темнеющий на пляже идол. Караулить пришлось минут сорок. Луна успела подняться над кронами леса и осветить океан бледными лучами, когда на тропинке объявилась маленькая процессия. Семь человек в чёрных плащах с капюшонами шли цепочкой, трое из них несли большие бронзовые люда, остальные – кожаные мешки. Когда вереница чёрных фигур в молчании миновала укрытие Николая, тот сглотнул и плотнее обхватил куцый приклад обреза. Однако культисты не заметили сыщика. Они поставили блюда на землю перед идолом, принялись вываливать на них мясо и рыбу из мешков. Дронов представил себе, как сейчас из моря поднимаются создания с перепончатыми лапами, начинают пожирать дары, а безумцы в плащах падают на колени и молятся им. Тут точно пригодился бы динамит… К счастью, фанатики, похоже, не жаждали личной встречи с подводными чудищами. Разгрузив мешки, они преклонили колена, быстро прочли что-то вроде короткой молитвы на непонятном майору языке, после чего заторопились прочь. Лишь когда последний из «чёрных плащей» скрылся за деревьями, волны у берега рассёк знакомый бурун.
Человек-рыба вышел из воды медленно, блестя чешуйчатой шкурой в свете луны. Николай затаил дыхание, разглядывая тварь. Ростом в два метра, фигурой подобная человеку, с мускулистыми ногами и мощными плечами, с круглой лысой головой. Было в ней что-то разом и завораживающее, и отвратительное – как в хищной рыбе, с её обтекаемым телом и зубастой пастью. Шлёпая перепончатыми ступнями по прибою, рыболюд направился прямиком к идолу. Он явно не в первый раз явился на этот пляж за подношениями. Возле тотема монстр присел, схватил с блюда кусок сырого мяса и отправил себе в рот. Дронов успел заметить, что на верхних лапах у него тоже есть перепонки, а кривые пальцы заканчиваются острейшими когтями на зависть амурскому тигру. Бросаться на подобное чудище в лоб совсем не хотелось, так что майор ждал. Опустошив полтора подноса, рыболюд встал, развернулся к морю и уставился на повисшую над волнами серебристую луну. Постоял минуту, потом неспешно зашагал к воде, будто собираясь войти точно в лунную дорожку. «Сейчас!», - решил Николай.
Он сорвался с места, вскидывая на бегу обрез. Выскочил из леса, ломая ветки, ринулся через пляж. Рыболюд обернулся на звук, но было уже поздно. Дронов подскочил к нему в упор и практически ткнул обрезом в грудь твари. Вжал спуск.
- Птхум! – гулко рявкнуло ружьё. Двойной заряд крупной картечи ударил монстра под ключицы. Грудная клетка твари буквально взорвалась, брызнув Николаю в лицо чёрной кровью и ошмётками чешуи.
- Бха-аргх! – рыболюд издал захлёбывающийся рык, взмахнул лапой, пытаясь ударить противника по голове. Николай был слишком близко, чтобы уклоняться, вместо этого он подставил под удар обрез. Пальцы вспыхнули болью, левое запястье неприятно хрустнуло, и майор тоже зарычал сквозь стиснутые зубы, выронил пустой дробовик. Правой рукой выхватил нож и