После этих воспоминаний захотелось помыться. Но такая грязь… разве она смывается? Я была настоящей злодейкой, не ведающей, что она творит, и заслуживающей смерти.
Определенно заслуживающей смерти.
А если вспомнить, сколько раз я умирала после этого…
…нервный смешок вырывается сам по себе.
– Я думаю, Алер не просто так наращивает вооружение. Он готовится к чему-то. К чему-то великому, как я полагаю. И до тех пор, пока он не будет полностью готов… наша семья в безопасности, – ровным голосом отвечает папа.
Встаю из-за стола и прохожу по кухне.
– Папа…
– Да, дочь? – он оборачивается на меня.
– Никуда не ходи без охраны. Никуда не выезжай без охраны. Не покидай столицу в принципе. Пожалуйста, – на последнем слове голос даёт слабину, и в него прорывается всхлип.
Когда отец подходит и заключает меня в крепкие объятия, я совсем раскисаю.
У нас есть только мы, и больше никого. Мы двое против всех, против всего мира! И, самое смешное, что мы даже не хотели быть «против», но кто-то слишком осторожный и предусмотрительный, боящийся потерять власть и идущий по головам из-за страха однажды встретить преграду на своём пути, сделал всё, чтобы настроить нас против себя и своего наследия.
«Король. Дал. Добро»
Так сказал Рафаэль, когда пришел в мой дом рубить мне голову.
А Кристиан занёс над моей шеей меч, – сейчас не следует предаваться фантазиям и пытаться игнорировать этот факт…
Кристиан Дэльрей убил меня. И он же запустил процесс моего перерождения, как личности.
Глава 16. Подсказки
Подхожу к шкафу и некоторое время молча смотрю на закрытые дверцы. Там внутри, согласно воспоминаниям из прошлой жизни, меня ждёт стопка писем, которые, вполне возможно, смогут прояснить хоть что-то в запутанном клубке из тайн и интриг, окружающих меня, мою семью и всё Сумрачное Королевство заодно! Не буду скрывать – я возлагаю на них много надежд. И ожидаю, что эти письма тем или иным образом облегчат груз вины, которую я испытываю, вопреки всему желая своей семье спокойной и долгой жизни, – даже если на кону будет стоять благополучие всего королевства!..
На самом деле мне сойдёт любое оправдание происходящего, но лучше бы внутри оказалось внятное объяснение, почему именно наша семья мешает королю, и как можно с этим справиться?!
Ни много ни мало.
Однако, получи я хоть какую-нибудь подсказку – и мне уже станет легче…
То давление, которое я ощущаю сейчас, не описать словами. Сложно быть врагом просто потому, что кто-то захотел увидеть тебя своим врагом. Ещё сложнее, когда врагом тебя назначил правитель твоей страны – лично. Кто бы мог подумать, что спокойствие моё будет напрямую зависеть от короля и его способа правления? Удивительное рядом.
И смешно, но в этот самый момент я стою и жалею, что не родилась дочкой плотника, не имеющей образования и знающей лишь один путь – идти по стопам отца. Хотя в этом примере есть некая параллель с моей жизнью: я в общем-то тоже не прочь идти по стопам своего отца, однако, тот зачищает за собой все следы, желая защитить меня, а я пытаюсь эти следы найти…
Папа и впрямь оберегает меня.
И зря.
Потому что незнание – не сила, а пропасть, однажды угодив в которую, можно уже и не выбраться никогда…
Но что-то я вновь зарываюсь в сомнения, пытаясь растянуть момент истины!
Понятия не имею, почему уверена в том, что эти письма хоть как-то помогут мне разобраться в происходящем? И при этом боюсь даже в руки их взять.
Решительно открываю дверцы!
…
И чихаю, не выдержав запаха пыли.
Затем поднимаю первое письмо, лежавшее на стопке сверху, и провожу ладонью по бумаге, пытаясь рассмотреть буквы. Те самые буквы с узорами и завитушками.
На некоторое время в очередной раз погружаюсь в размышления о жизни, своей судьбе и всей той чепухе, что всплывает в голове во время необходимости принять важное решение… и вскрываю конверт.
Читаю содержимое.
Несколько минут просто стою с пустой головой, затем разворачиваюсь и иду в Комнату Памяти.
Там тоже было Её письмо, написанное папе, но что-то подсказывает – оно хранилось лишь для того, чтобы я прочла его спустя много лет и умилилась теплым отношениям между родителями: меня уверяли, что родители оставляли друг другу записки, если папа задерживался где-то из-за важной сделки, а мама оставалась дома одна…
Однако, письмо, найденное в шкафу, было другим.
Человек, написавший его, имеет тот же почерк, что и мама, но обращается к отцу так, словно они – в разных социальных статусах; хоть на этом нигде и не акцентируется внимание, по обращению к папе и по самой подаче это ясно читается! И, что удивительнее всего, на конверте был совсем другой почерк! Словно мама хотела запутать любого, случайно наткнувшегося на эту переписку, поскольку те красиво выведенные буквы с узорами, которые я пыталась рассмотреть под последними лучами солнца в день своей прошлой смерти, были выведены не Её рукой. Это чужой почерк. А вот письмо внутри конверта написано ею. Сказать, что это было странно – это ничего не сказать…
И, возвращаясь к содержанию… что это вообще за странный повод для переписки после расставания? Разговоры о грузе из Галаарда? Предложение способов распространения полученных растений? Изготовление чая? Речь же идёт о стеблях и листьях того растения, корнеплод которого используется нашей семьёй для приготовления сладостей?.. И почему ни слова обо мне?! Они стали торговыми партнёрами, когда разъехались по разным странам?! Но почему в таком случае я осталась с папой?.. Что вообще творится и творилось в отношениях между моими родителями? Нет, я, разумеется, была в курсе, что мама жива. Это отец преподнёс обществу информацию таким образом, что все подумали, будто она умерла. Вот только я знала, что она нас бросила. По какой причине – неизвестно. Но мы оба предпочли не погружаться в попытки понять этот её поступок, и просто жить дальше так, словно её самой никогда и не было – а была только Комната Памяти…
Я играла в эту семейную игру довольно долго.
И пора бы уже повзрослеть до настоящего серьёзного разговора.
– Папа! – вхожу в кабинет отца с письмом в руке.
– Вайолет, я занят: ты же хотела демонстративно наладить