– Леди Вайолет, – неожиданно отстранённым голосом произносит Кристиан, вынуждая меня остановиться.
– Да, господин Дэльрей? – разворачиваюсь к нему.
– Всё, что вы услышали здесь, всё, что узнали в ходе свидания с заключенным… всё это секретная информация, которая не должна достичь чужих ушей. Никогда.
– Вы так серьёзны. Неужели намерены убить меня здесь и сейчас, чтобы избавиться от свидетельницы? – хмыкаю, чуть отклонив голову назад и взглянув ему в глаза.
– Вы не боитесь… – замечает Кристиан.
Умереть? Не боюсь. Это странно, но больше – нет.
– У меня впереди день рождения, на котором я могу стать едва ли не предательницей родины из-за плана, который придумала сама и предложила вам… Мне уже особо терять нечего. А вот вам – есть что терять!
– И что же это? – на губах Кристиана появляется тень от усмешки.
– Человека, согласного замарать руки ради поиска истины. Много у вас таких в запасе?
– Ни одного, – признаёт Дэльрей.
– Что и требовалось доказать, – киваю и отворачиваюсь от него, – доведёте меня до выхода из тюрьмы или мне стоит попрощаться с жизнью прямо сейчас?
Звук тихих шагов за моей спиной всколыхнули внутри какие-то смутные воспоминания…
– Я проведу вас до выхода. И довезу до дома. Не могу же я рисковать жизнью такого ценного свидетеля, – произносит Дэльрей мне на самое ухо, затем аккуратно подхватывает меня под локоть и ведёт вперёд.
Не знаю, почему, но я ощущаю облегчение. Словно моя смерть и впрямь была совсем близко, но я сумела избежать встречи с ней и вновь – жила.
Кристиан Дэльрей мог очаровываться мной в любой из прожитых жизней, но он оставался тайным дознавателем из канцелярии, которая не особо ценила человеческую жизнь и какие-либо права, и свободы граждан своей страны. Они занимаются поиском и добычей информации; остальное их мало волнует. И сейчас я способна прочувствовать разницу между Кристианом, исполняющим свой долг, и Кристианом, флиртующим со мной в свободное время.
Эта разница колоссальна.
Встретиться с ним в пыточной я не хотела от слов «вообще», «никогда», и «прошу небо, пожалуйста, не надо!» …
Весь путь до дома мы оба молчали, а когда я вышла из кареты без опознавательных знаков, то испытала настоящее облегчение.
Кажется, весь последний час я была дико напряжена.
– Вы возвращаетесь? – уточняю безмятежно, в очередной раз пряча чувства глубоко внутри.
– У меня остались дела, – звучит бесцветный ответ.
– Что насчёт моего положения? Стоит ли ждать кого-то ещё из дворца, желающего найти у меня хвост или кошачьи ушки? – пытаюсь отшутиться, хотя тему затрагиваю серьёзную.
– Ваше положение будет стабильно до вашего дня рождения. А там всё будет зависеть от того, насколько вы умны… если вы решили разыграть меня, предлагаю прямо сейчас собрать свои вещи для побега из страны, – с вежливой улыбкой протягивает Кристиан, вынуждая меня застыть с гулко бьющимся сердцем.
Всё-таки он жестокий и пугающий.
Серьёзно! Я не должна забывать об этом – ни в одной из реальностей.
– А если вы говорили правду, и сможете столкнуть меня с настоящей химерой, я сделаю всё, чтобы найти объяснение для короля, весьма обеспокоенного вашим невероятным здоровьем, – продолжает Дэльрей, глядя на меня из окна кареты.
– Он обеспокоен тем, что я могу пережить его? – фыркаю и ловлю на себе весьма странный взгляд.
Ничего не понимаю… это же логично: я в любом случае его переживу!
– Прошу прощения за крамольные мысли. Разумеется, наш прекрасный король будет жить вечно, – выдавливаю из себя очередную шутку, задача которой, скорее, расслабить меня, чем снять общее напряжение.
– У вас довольно занимательное чувство юмора. Мне оно импонирует. Что касается кошачьих ушек… думаю, вам бы подошло, – произносит Кристиан и даёт знак кучеру, чтобы трогал.
Первые секунды стою, пытаясь осознать, что сейчас услышала и почему. А затем… замечаю кое-что любопытное. Карета, на которой мы вернулись из городской тюрьмы, не принадлежала Кристиану, поскольку его карету я успела хорошо рассмотреть в прошлый раз – и отлично помнила, что кучера у него точно не было.
Так, вот, эта карета имела темный окрас и также не была отмечена какими-либо опознавательными знаками, однако… что-то в ней показалось мне знакомым. Форма? Размер колёс? Отсутствие каких-либо украшений?
Я определённо видела такую карету раньше и не просто «проезжавшей мимо»!
– Дочь! Ты вернулась? – выходит ко мне папа, перед которым стража послушно открывает ворота.
– Отец, это была карета Министерства Порядка, верно? – спрашиваю, стягивая капюшон с головы и глядя ей вслед.
– Верно. Довольно типичная на вид, но выкрашенная в темно-графитовый цвет и без резьбы, характерной для богатых домов. А почему ты спрашиваешь, Вайолет?
– Пытаюсь понять, кто нам друг, а кто враг, – отзываюсь задумчиво и вхожу в дом.
– Куда вы ездили с господином Дэльреем?
– В Министерство Порядка, – решаю привязать ответ к предыдущему вопросу и не уточнять по сути, после чего захожу в дом.
Почему Кристиан отвез меня домой именно на ней? Он, считай, сдал меня Министерству, – и себя заодно! Ведь им нетрудно будет уточнить у кучера, что за человек посещал Себастьяна вместе с тайным дознавателем, и куда его отвезли после визита в тюрьму!
Тогда зачем нужен был спектакль с капюшоном и сокрытием личности? Он намеренно привлекает чьё-то внимание? Но чьё?..
– Вайолет, что происходит? – папа подходит ко мне и кладёт ладонь на сгиб моего локтя.
– Кажется, в этот раз мы серьёзно влипли. Но до дня рождения нас точно не тронут: он постарается, – отзываюсь тихо и иду на кухню, к печенью.
Кажется, у меня опять стресс. Или что-то вроде…
– О чём ты, дочь? – отец идет за мной.
– Судя по всему, Сумрачное Королевство начинает пожинать плоды от соседства с Великой Пустошью, – протягиваю, стянув печеньку с тарелки под осуждающим взглядом Игги, стоявшей у плиты, – алхимики, бежавшие оттуда, обосновались в столице и творят то, что в родной стране им творить строго запретили, – говорю, как есть, и наблюдаю самое странное явление в своей жизни. Я наблюдаю, как лицо отца расслабляется, а в глазах появляется столько тепла и гордости, что я невольно оборачиваюсь: мало ли кто за спиной появился, на кого это всё было направлено?
Но нет, вроде на меня…
– Дочь, ты так внезапно выросла, что я даже не знаю, нравится мне это или нет…
– Да очевидно же, что нравится, – ни с того ни с сего ворчит Игги и ставит перед нами две чаши с ароматным чаем, недвусмысленно намекая, что есть в сухомятку – такая себе идея.
– Это