– Мне жаль слышать, что не я одна была подвергнута подобному испытанию, – отделываюсь сухой вежливостью.
– Но, Вайолет… вас и впрямь успели… пырнуть ножом? – переходит на шепот леди-блондинка, изображая лицом священный ужас.
– «Пырнули» – немного неподходящее для леди слово, не находите? – наклонив голову, приподнимаю бровь, – Меня ударили в грудь кинжалом не для того, чтобы забрать мои деньги в подворотне и успеть сбежать до того, как я позову на помощь… а потому что хотели убить.
Не то, чтобы я чётко ощущала разницу в употреблении словосочетаний «пырнуть ножом» или «ударить ножом», но от первого явно веяло каким-то мелко-преступным душком. А на меня покушались не случайно-мимо-проходившие хулиганы.
– Ты не можешь этого знать, Вайолет, – переходит на неофициальный тон общения Рафаэль.
– Твой троюродный дядя только что сказал, что нападения на нас не случайны, – напоминаю ему, тоже переходя на «ты».
А что? Раз ему можно при Вирджинии, то и мне можно при Вирджинии! Рафаэлю мой логичный расклад не понравился, но он лишь сморщился, решив не заострять внимание на, неожиданно нависшем над всеми в этой комнате, духе панибратства.
– И тем не менее, ты жива. И смогла ходить на следующий день после, как ты говоришь, «удара кинжалом в грудь», – замечает Рафаэль, и я не очень понимаю, к чему он ведёт.
– Мне вновь продемонстрировать вам свою рану? Или свести вас с лекарем, который её осматривал после вашего ухода? – смотрю на него без эмоций, уже не ожидая ничего хорошего.
– Я не сомневаюсь в том, что рана есть, но… – сухо протягивает Рафаэль, отводя взгляд.
– Но к вашему недовольству, я слишком живучая – вы это хотели сказать? – перебиваю его.
– Это просто странно. Но я ни в коем случае не «недоволен», – встречаясь со мной глазами, четко произносит мой бывший жених, и я впервые не понимаю, что значит его взгляд.
Почему он столь интенсивен и неоднозначен? Мне начинать волноваться?
– Позволите высказать своё мнение? – совсем тихо просит Вирджиния, и я… позволяю. Снисходительно и великодушно.
И плевать, что одно противоречит другому!
– Мне кажется, вы стали жертвой не по своей вине, – делится своими «догадками» протеже короля, а я едва удерживаюсь от высокомерного фырканья, – предполагаю, причина здесь в роде деятельности вашего отца.
Ах ты ж… хитрая лисица! Захотела меня с папой рассорить, решив, что наши отношения нестабильны? Это Рафаэль доложил ей о нашем последнем совместном разговоре?!
– Если это так, то, чем же занимаются ваши родители? – не успеваю удержать в себе колкость… как вспоминаю, что Вирджиния – сирота.
Уже хочу, было, извиниться, как замечаю на её лице смешанные чувства.
Это…
– Вайолет, как ты смеешь?! – шипит на меня Рафаэль, – Тебе прекрасно известно, что родители леди Вирджинии мертвы!
– Мне это неизвестно. Так мне сказали. Вы. И она, – киваю на леди-с-секретом, – также мне неизвестно, кем были её родители.
– Ты переходишь черту! Каждый человек имеет право хранить свои секреты! – не унимается Рафаэль.
– Выходит, леди Вирджиния может позволить себе указать на деятельность моего отца, а я ничего не могу сказать в ответ? – уточняю у него.
– Выходит, что так! – кивает Рафаэль, в чьих глазах я вновь вижу знакомую мне холодную отстранённость.
Что ж, не долго продлилась оттепель.
И я в очередной раз получила доказательства предвзятости и ограниченности одного конкретного молодого человека.
– Как же я рада, что закончила эту пытку, – вздыхаю, качая головой.
– Какую пытку? – хмурится мой бывший жених, раздувая ноздри.
– Нашу с тобой помолвку. Это воистину было правильным решением. Возможно, первым правильным в моей жизни, – бесцветно отзываюсь и отхожу от этой парочки.
– Ты… – сверкают очи Рафаэля, как его перебивают:
– Господин Дэльрей, – предупреждает всех присутствующих слуга, широко раскрывший дверь, а я ловлю себя на том, что мне совершенно безразлично, кто там сейчас зайдёт и как при этом будет выглядеть.
Мне что-то так домой захотелось…
Шаги вошедшего я едва слышу, хотя вижу боковым зрением, что человек уже зашёл. Странно. Он идёт так тихо, хотя не выглядит маленьким. Нет, это вполне себе высокий мужчина, даже вроде плечистый… хотя я, признаюсь, ожидала увидеть верзилу или монстра с горбом и топором в той руке, что была заметно длиннее… ох, моя фантазия…
Итак, мужчина был самым обыкновенным, одетым в строгую форму из грубого и крайне прочного на вид сукна графитового цвета, состоящую из удлиненного камзола с высокой горловиной и прямых брюк. Его шея тоже не пугала бугристыми мышцами, подбородок не был тяжелым, зато был хорошо выбритым и гладким. Губы… губы я могла разглядеть со своего места, и это говорило о многом – как минимум, о том, что они не были тонкими и имели красивую форму. Нос прямой. И какой-то до боли знакомый. Как и скулы. Волосы аккуратно убраны, с целью открыть красивый высокий лоб, а светло-серые глаза…
Чувствую, как щеки наливаются кровью, а лицо начинает полыхать от жара.
Передо мной стоял Кристиан. Собственной персоной. Кристиан Дэльрей.
И смотрел на меня.
А я смотрела на него. Не мигая. Застыв на месте.
– Это и есть тот самый дознаватель? – несмело спрашивает Вирджиния у Рафаэля, а я, наконец, отмираю и окидываю быстрым взглядом всех присутствующих в Деревянной Комнате.
Вроде, никто не заметил.
Но как это вообще возможно, чтобы…!!!
Выдыхаю, прикрываю глаза.
Ладно, стоит признаться, что это самое логичное стечение обстоятельств.
– Дэльрей, – обращается к Кристиану король, поманив того пальцем.
Кристиан, не изменившись в лице, делает несколько шагов вперёд и останавливается в паре метров от Алера Первого, – я вынужден оторвать тебя от привычной работы и просить поработать телохранителем. Эта молодая девушка, – тут король позволяет себе указать на, застывшую как столб, меня скупым взмахом руки, – нуждается в защите. На днях она стала жертвой нападения, и её отец попросил меня выделить ей лучшего охранника. Тебя. Что скажешь?
– Как прикажете, – ровным голосом отвечает Кристиан, после чего поворачивает голову ко мне, – Когда мне следует приступить к новым обязанностям?
Какой он прямолинейный. И красивый… Форма ему идёт. Столько благородства в чертах и во взгляде. А как хорошо он притворяется незнакомцем - будто и впрямь не знает меня! Хотя сам целовал в карете… я хорошо это помню! И как приблизился ко мне, и как прикоснулся…
– Приступай сегодня же вечером, когда передашь все свои дела заместителю, – распоряжается Алер Первый, в очередной раз возвращая меня в Деревянную Комнату откуда-то из непристойных фантазий.
– У меня нет заместителей, – тем же ровным голосом замечает Кристиан, и мне почему-то хочется рассмеяться.
Это нервное. Я просто