В конце недели она получила личное письмо от Этты Понсоби, сопровождавшей детей в поездке. Она сообщала, что Робби благополучно прибыл в Баронс-Вудс. Джози пришлось взять карту, чтобы узнать, где находится эта заброшенная деревушка.
«Не беспокойтесь о мальчике, - писала миссис Понсоби. — Робби взяла богатая женщина, вдова, которая проживает в огромном поместье на окраине деревни. С ее заботой ему будет уютно и безопасно. Там есть лошади для прогулок, бассейн и пруд для рыбалки. Для него это станет праздником. Уверена, что миссис Уэтерингтон не станет возражать, если вы захотите навестить сына. Я прилагаю ее адрес, если захотите связаться с ней».
Этта хотела успокоить миссис Эберле относительно благополучия ребенка. К сожалению, что-то заставляло беспокоиться Джози. Если война продолжится еще какое-то время, то Робби, возможно, не захочет вернуться в Лондон. Может, он и забудет свою мать и пожелает остаться в огромном доме Памелы Уэтерингтон.
* * *
Несмотря на то что Робби скучал о матери, он сделал все возможное, чтобы скрасить свое пребывание в поместье Хайгейт. Миссис Уэтерингтон убедилась, что мальчик всегда был чем-то занят. Лишь когда наступала ненастная погода, и он оставался дома, малыш испытывал тоску по дому. Однажды, когда из-за проливного дождя пришлось отменить пикник у пруда, Памела воспользовалась возможностью наверстать упущенное с перепиской.
— Это недолго, — сказала она Робби. — Когда я закончу, поиграем во что-нибудь. В это время ты можешь спуститься на кухню и попросить миссис Тэнди испечь пирожки.
Как только хозяйка дома села за письменный стол, малыш последовал на кухню, но ради развлечения решил осмотреть другие комнаты дома. Он забрел в библиотеку, в которой книг было больше, чем в книжном магазине. Помимо столовой, где они с Памелой ели, был еще и огромный банкетный зал с длинным столом, за которым могли усесться пятьдесят человек. Заглянув в десяток других комнат на первом этаже, он поднялся наверх. Стараясь точно подсчитать количество спален в Хайгейт, он вдруг открыл дверь в конце зала и понял, что когда-то комната была детской.
«Вот это игрушки! — с удивлением подумал он. — Интересно, кому они принадлежат?»
Кроме детских книг, красок, пазлов, кубиков и плюшевых зверушек, там находились солдатики, железная дорога, коньки на роликах, лошадка и трехколесный велосипед. Мама всегда учила его никогда не трогать без разрешения чужие вещи, и он внимательно разглядывал их и боролся с желанием поиграть. С большой неохотой малыш ушел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Устав от похода по дому, он вернулся на кухню, где миссис Тэнди ловко вынимала из духовки ячменные лепешки.
— Выпьешь стакан молока? — спросила повариха и передала одну лепешку, доверху намазанную девонширскими сливками и клубничным кремом.
— Да, спасибо.
— Вот ты где! — воскликнула Памела, когда увидела, как он выходит из кухни. — Хочешь поиграть в карты? А может, предпочитаешь шашки?
— Вы знали о комнате наверху, где так много игрушек? — неожиданно спросил Робби.
Памела побледнела, и на карих глазах выступили слезы.
— Эта комната была закрыта по некоторым причинам, — заявила она.
Робби почувствовал, что спросил что-то не то, но что именно, он не знал.
— Я ни к чему не притрагивался, — оправдывался мальчик. — Честное слово.
Улыбка на лице женщины не могла скрыть боли в глазах. И все же, несмотря на огорчение, она нежно положила руку на спину малыша.
— Я знаю, что ты ничего не трогал. Ты же хороший мальчик.
Через несколько мучительных минут колебания Памела взяла его руку и повела наверх.
— Почему же тебе нельзя играть с этими игрушками? — спросила она, открывая дверь в детскую. — Кто-то ведь должен это делать.
— Это ваши игрушки, когда вы были маленькой? — спросил мальчик, рассматривая солдатиков.
— Нет, они принадлежали моему сыну.
— У вас есть сын? Он ходит в школу? Он приедет на каникулы?
Робби обрадовался, что у него будет товарищ.
— Нет, — ответила Памела, и лицо выразило печаль. — Он умер.
— Простите, — сказал Робби; так говорила его мать, когда выражала соболезнование по поводу потери ближнего.
Смахнув слезы кружевным платком с монограммой, огорченная женщина подняла раковину, которую сын получил во время поездки в Брайон, когда ему было три года.
— Это случилось много лет назад. Он погиб, катаясь с отцом на лодке. Я сразу потеряла сына и мужа.
— Моя мама тоже дома без сына и мужа. Отец на фронте, а меня отправили сюда.
— Я знаю, что она сильно тоскует, но это не одно и то же. Ты и папа живы, как только окончится война, вы вернетесь домой.
— Хорошо оказаться с мамой снова, но я буду скучать о вас и Хайгейте.
Откровенное признание Робби щемящей болью отозвалось в сердце Памелы. Внезапно мысль о его возвращении в Лондон стала невыносимой. Это стало похоже на потерю сына во второй раз.
* * *
Джози внимательно следила за почтой, с нетерпением ждала ответы на письма, отосланные в Баронс-Вудс. Однако прошли недели, и не последовало ни единого словечка ни от сына, ни от женщины, приютившей его. Наконец, отчаявшись, она написала Этте Понсоби, чтобы узнать о Робби.
Ответ учительницы немного успокоил встревоженную мать. Этта сообщала, что о Робби хорошо заботятся, мальчик получает хорошее питание, достаточно спит для своего возраста и много проводит времени на свежем воздухе. Сама же она видела мальчика несколько раз в компании миссис Уэтерингтон, когда двое приезжали в городок. Главное, здесь не было бомбежек. В тихом Баронс-Вудс трудно было представить, что Англия находилась в состоянии войны. Далее Этта предлагала Джози навестить сына, как только та договорится с Памелой.
«Через три недели день рождения Робби, — подумала она и впервые, с тех пор как сын покинул Лондон, улыбнулась. — Я сейчас же напишу письмо миссис Уэтерингтон. Думаю, что она не станет возражать против моего приезда, чтобы вручить сыну подарок».
Однако через две недели, когда Джози с нетерпением ждала ответа от Памелы, она получила трагическое сообщение о смерти мужа. Мысли о дне рождения исчезли. Невосполнимая потеря перевернула все вверх ногами. Несмотря на бомбежки,