Сначала Корин обрадовалась, что домой возвратился ее красивый, молодой супруг. Однако она не понимала, что потеря конечностей повлияет на их жизнь.
— Я не смогу заниматься магазином, сидя на стуле, — продолжал повторять Пирс и не делал никаких попыток вернуться к работе.
Несмотря на преклонный возраст, тесть продолжил дело, отдавая все доходы дочери. Тем временем вернувшийся солдат проводил время за чтением книг. Для того чтобы мыть, одевать и следить за личными потребностями Пирса, наняли медсестру, и тем самым жена избавилась от тяжелого бремени. Однако менее чем через год война закончилась, Гектор Микер умер, и, как это часто бывает у стариков, вскоре за ним последовала Эрнестина. Все еще неспособный и нежелающий вернуться к работе Пирс убедил жену продать магазин. За два года деньги кончились, и семья вынуждена была переехать в небольшой, менее дорогой дом.
Корин пришлось расстаться с сиделкой, чтобы сократить расходы. Вся забота о доме и муже теперь легла ей на плечи. Раньше ее маленькая красивая головка не беспокоилась о таких вещах, и теперь женщина страдала от полного физического и психического истощения. Однажды, дав мужу дозу настойки опия, отчаявшаяся несчастная женщина выпила немного анальгетика. Результат оказался чудом. Широко применяемая опиумная настойка, казалось, развеяла ее меланхолию, по крайней мере, до утра следующего дня.
Единственным светлым пятном в темном мире Корин стала дочь. Мелоди вела себя, как ангелочек. Она никогда не дула губки, не раздражалась и не нуждалась в наказаниях. Если Корин не скоблила полы, не опорожняла горшок мужа или не стояла у кухонного очага, то всегда занималась дочкой.
К сожалению, в середине девятнадцатого века никто не знал о зависимости от морфина, содержащегося в опиуме. Привыкнув к наркотику, Корин больше не испытывала эйфорию, как в самом начале, на самом деле все было наоборот. Пристрастие к опиуму становилось все сильнее, молодая женщина и мать начала испытывать вялотекущую депрессию. Именно в этот период жизни Корин скончался муж, и она стала вдовой.
* * *
— Какой ужас! — воскликнул Огастес Селдон, директор Детской благотворительной лиги Новой Англии, когда увидел, как Мелоди попрошайничает в грязной, разорванной одежде у какого-то бостонского ресторана. — Где твои родители?
— Папа умер, а мама дома в постели.
— Она больна?
Малышка кивнула.
— Отведи меня домой. Твоей матери нужен доктор.
Когда Селдон вошел в крошечную спальню, ему не нужно было разглядывать надпись на бутылке. Он уже видел наркоманов и все понял с первого раза.
— Мадам, — сказал он громко, чтобы вывести женщину из оцепенения. — Вы знаете, где я нашел вашу дочь?
Глаза Корин дрогнули и открылись. В них не было страха или испуга, когда она увидела рядом с кроватью незнакомца.
— Вы не знаете, — заключил Селдон. — И я, честно говоря, сомневаюсь, что вам есть до этого дело даже в здравом состоянии.
Он повернулся и посмотрел на малышку. Ее сходство с матерью было просто поразительно. Не хотелось думать о том, что со временем женщина обезумеет от наркотиков. «Слава Богу, — подумал он, — что имею полномочия сделать все и предотвратить беду». Он наклонился, и его лицо оказалось на уровне детских глаз.
— Ты бы хотела пойти со мной поесть?
— А как же мама?
— Я пришлю кого-нибудь присмотреть за ней.
Мелоди взяла его руку и последовала за ним. На пороге спальни она остановилась и повернулась к матери.
— Прощай, мама. Я люблю тебя.
Глаза Корин чуточку дрогнули, открылись и закрылись снова. Ее маленькой прелестной головке не нужно было беспокоиться о том, что станет с ребенком; она просто хотела спать. Огастес Селдон, щедрый и исполненный благих намерений человек, воспользовался своим влиятельным положением как директор Детской благотворительной лиги Новой Англии и поместил Мелоди в приют для сирот и беспризорников. Он искренне верил, что пристрастившаяся к наркотикам Корин Харбак не могла быть матерью маленькой девочке.
«Женщина, которая не может позаботиться о себе, — считал он, — не может позаботиться и о ребенке».
Вскоре после того, как дочку забрали, Корин поместили в психиатрическую лечебницу вместе с другими наркоманами, алкоголиками и больными с различными формами и степенями психических заболеваний. Зависимость от наркотика довела ее до того, что она больше плакала по поводу отсутствия бутылки опиума, чем о невозможности видеть дочери.
* * *
Через месяц после того, как Корин поместили в лечебницу, руководить сиротским домом, куда отправили Мелоди, назначили Огастеса Селдона. Он едва узнал чистенького и накормленного ребенка.
— Прелестная девчушка, — сказал он дежурной Мод Ванделла.
— Правда? А какой у нее добрый характер!
— Она привыкла здесь?
— Да, но…
— Что «но»?
— Она ужасно скучает о матери.
— Не знаю почему. О ней не заботились родители.
Селдон наблюдал за общением Мелоди в группе детей. Те играли, а она сидела в сторонке, жалобное лицо выражало одиночество. Сердце директора забилось от сострадания.
— Бедняжка. Это не место для нее.
— Ей станет еще хуже с матерью, — сказала Мод.
— Не дай Бог! Да, я думал поместить ее в другую семью.
— Это самое лучшее, но, к сожалению, желающих брать детей сокращается. Война не только нанесла непоправимый урон финансовым возможностям семейных пар, но и породила много сирот.
— Когда я был в прошлом году в Нью-Йорке, то имел счастье встретиться с мистером Чарльзом Лорингом Брейсом, основателем Общества помощи детям. Он рассказал мне о программе, согласно которой таких детей, как Мелоди, сажали в поезда и отправляли в сельские местности Среднего Запада, в основном на фермы, где те находились на свежем воздухе, где было много еды и физических занятий.
— Похоже на каникулы! Я бы не против самой сесть в такой поезд.
— Я считаю, что Мелоди пойдет на пользу, если она покинет этот город и, как можно скорее, свою мать.
Через шесть недель маленькая девочка стояла за пределами Южного вокзала Бостона в группе, состоявшей из тридцати сирот от трех до пятнадцати лет. Одни с нетерпением ожидали начала путешествия, другие плакали, лишившись единственного крова, который знали.
— Почему мне нельзя остаться с мамой? — плакала Мелоди.
— В настоящий момент я не хочу больше продолжать этот разговор, — вежливо и тихо произнес Селдон. — Помни, что тебе говорила миссис Ванделла, когда ты покидала приют. Ты начинаешь новую жизнь. Нужно все забыть о прошлом. Ты должна оставить все личные вещи и воспоминания позади. Понятно?
Мелоди покорно кивнула, но в синих глазах стояли слезы.
Селдон оставался с группой до тех пор, пока все дети не расселись по местам.
— Желаю