— Ваше Высочество, — она склонилась в изысканном поклоне. Кем бы она была, если б не узнала Наследника Великого Князя. Вслед за ней склонил голову дядя и остальные члены делегации.
— Патрикия, патрикий, — доброжелательно кивнул он. Голос молодого Лодброка был низким, спокойным, и в то же время подавляюще властным, – Добро пожаловать в Або. Деметрий, годы не властны над тобой, — по губам княжича скользнула добродушная улыбка.
— Благодарю, Олег Ингварович, — еще раз поклонился дядя.
— Я так понимаю, Евпаторам нежелательно, чтобы имперские дипломаты узнали о вашем прибытии.
— Род Евпаторов в своем праве, — гордо вскинулся Деметрий, но тут же смягчил тон, — Но до разговора с Великим Князем хотелось бы оставаться инкогнито. Дальнейший наш статус будет зависеть от достигнутых договоренностей.
— Отец так и предполагал, — Наследник улыбнулся, но в его улыбке не было тепла. Была лишь уверенность в себе и понимание того, что он держит ситуацию под контролем, — Тогда прошу вас быть моими личными гостями.
— Это честь для нас, Ваше Высочество, — поклонился дядя. Анастасия тоже благодарно склонила голову. Она, конечно, далека от политики и дипломатии, настолько, насколько это позволено дочери главы рода, но даже ей понятно — раз их встретил и пригласил к себе лично Наследник — новгородцы заинтересованы в разговоре с Евпаторами, несмотря на существующие между Княжеством и их родом разногласия.
— В таком случае, прошу за мной, — княжич приглашающе махнул рукой и, четко по-военному развернувшись, последовал к зданию порта.
Анастасия, пропустив дядю вперед, двинулась следом, чувствуя, как сердце бьется все сильнее. Она не знала, что ждет впереди. Но знала одно — она не сдастся. Она станет сильнее. Она станет той, кого будут уважать. И пусть все вокруг думают, что она слабая, беззащитная пешка в политических играх отца, Великого Князя, Императора, Богов. Они докажет, как они ошибаются. Пусть даже ей придется стать такой же жаждущей крови дикаркой, какой является ее жених.
И на душе сразу стало легче. Словно, сделав свой первый шаг вслед за Лодброком, она прорвала вязкую тягучую преграду и вырвалась на свободу. На губы девушки наползла предвкушающая хищная улыбка. И тут же пропала. Рано. Пусть думают, что она не приспособленная к жизни изнеженная и избалованная пустышка, напуганная резким поворотом в своей судьбе. Ей это только на руку. А дальше будет видно.
Глава 18
На массивном рабочем столе Великого князя в беспорядке громоздились листы карт и донесений, исчёрканные пометками. Хозяин кабинета, чтобы вывести Княжество из затяжного кризиса работал не покладая рук. Но сейчас его не было на рабочем месте.
Ингвар восседал в углу в глубоком кресле рядом с невысоким сервировочным столиком, уставленном закусками и напитками. Облик Великого Князя сохранял внешнее спокойствие, только пальцы выдавали его тревогу, постукивая по подлокотнику — старая привычка, уходящая корнями в юность, когда он проигрывал Ярику в кости, а Юрка с Никитой подтрунивал над его неудачами.
Напротив князя, с лицами, почерневшими от тревоги и горя, как раз и расположились друзья детства — Ярослав Бежецкий и Никита Белозеров. У окна молчаливо застыл Олег, сын Ингвара. Тяжёлую, почти осязаемую тишину, нарушал лишь скрип старых половиц под торопливыми, нервными шагами Юрия Лобанова. Он метался от стены к стене, словно хищник в клетке, не находя ни покоя, ни выхода из терзающих его дум.
Бежецкий, сжимая ножку бокала до побелевших пальцев, пустым взглядом смотрел на тёмную гладь вина. Три недели нет вестей о Рогнеде — это как клинок, вонзённый в грудь, медленно поворачиваемый невидимой рукой. В памяти всплыло, как она, насупившись и пыхтя от усердия, тащит его старый меч по двору, оставляя борозду в пыли, а Ингваром, Юркой и Никитой хохочут до слёз, глядя на маленькую воительницу.
— Настоящая Валькирия, — сквозь смех выдавил Ингвар. С тех это прозвище и прилипло к дочери, став в последствие ее позывным.
А теперь она пропала, и он не знал, бьётся ли ещё её сердце. И эта неизвестность угнетала больше всего.
Рядом сгорбившись, как старик и закрыв лицо руками, замер Никита Белозеров. Плечи его подрагивали от едва сдерживаемых рыданий. Мягкий, добродушный Никитка никогда не был воином. Да и весь род Белозеровых — это эмпаты на службе княжества. Тихушнки-дознователи, постоянные и самые надежные союзники князей Лобановых, со времен прапрадеда нынешнего Великого Князя застолбившие себе место во главе «Ока Одина». Самой воинственной у Белозеровых как раз и была Дашка. Вот и нашла себе приключение на попку, увязавшись за Рогнедой.
После того путешествия через Заброшенные земли девушки очень сильно сдружились, став практически одним целым. Рогнеда, Наталья, Дарья и Аделина Адеркас. Еще Зоряна. Но младшая Бежецкая служила сейчас медсестрой в прифронтовом госпитале. И князь Ярослав тысячи раз возблагодарил Богов за это решение дочери. А ведь он очень разозлился тогда на малдшую, едва не запер ее в замке. Жены не позволили. Но разнос своим женщинам Ярослав устроил знатный. Чтобы княжна Бежецкая носила загаженные утки за солдатами-простолюдинами! Не бывать такому! Зоря выслушала, кротко посмотрела своими небесно-голубыми глазами на отца и сделала по-своему.
А сейчас князь был рад, что не стал рубить сгоряча. Если бы Зоряна сбежала и ушла с Рогнедой, жены просто загрызли бы его. А она могла! После недавних приключений характер младшей дочери изменился, приобретя твердость присущую Бежецким, хотя она и оставалась все той же доброй и ласковой девочкой. Да что жены! Он и сам бы извел себя чувством вины, которое и сейчас не отпускало. Но Рогнеда была воином, в отличие от Зорьки и это хоть как-то примиряло с потерей. Да, хоть как-то…
Ингвар вздохнул, откинувшись в кресле, и взгляд его скользнул по друзьям. Мир вокруг трещал, словно ветхий мост под тяжестью армейского обоза. Наемники со всех концов света, подогреваемые золотом Империи, сжимали кольцо вокруг Княжества. Бои на юге то утихали, то вспыхивали с новой силой, а линия фронта напоминала слоеный пирог, где смешались регулярные войска, отряды гвардейцев верных Великому князю родов, инсургентов, наемников, ватаги ушкуйников и прочих авантюристов, желающих погреть руки на чужой беде.
Когда они спровоцировали недовольные властью Лодброков рода на мятеж, предполагалось вмешательство эллинов. Только Лобанов ошибся при планировании, недооценив масштабы вмешательства. И сейчас