Ох, и забегали тогда эллины со своими шавками! Повальные облавы, обыски, аресты. Пришли и к ним с мамой. Мирины не было дома, ушла по делам. Гвардейцы рода Лакапиных ворвались в их маленькую квартирку, все перевернули, Стаса избили, а мать… Маме после этого стало совсем плохо, и на следующий день она умерла. Избитый до полусмерти, он даже не смог её похоронить. На погост маму увезли друзья. А Тихий отлежался и стал мстить.
Он и раньше не жаловал захватчиков, но и воевать, особо, не рвался. Разве что подворачивалась оказия, тогда возможность напакостить незваным гостям Стас не упускал. Просто за порушенный с их приходом хорошо налаженный маленький криминальный бизнес. А тут, словно с катушек слетел — поджоги, диверсии, убийства одиноких солдат и гвардейцев родов-ренегатов. Особенно доставалось Лакапиным. К этим у него был особый счет. Но попусту парень не рисковал. Жизнь Стас любил, и попадать в лапы оккупантов и их прихлебателей не собирался.
Как-то само получилось, что к тихой мести Тихого постепенно присоединились друзья. Эллины рвали и метали, пытаясь поймать новоявленных подпольщиков. Парней выручало знание города и окрестностей, а также деятельная поддержка местных. Вольнолюбивые кочковцы не простили захватчикам прокатившиеся по городу аресты и репрессии. Тем не менее, долго так продолжаться не могло. Рано или поздно на ребят должны были выйти эллинские ищейки. Что и произошло. Хорошо, что родных, у кого они имелись, заранее удалось уговорить покинуть город и пристроить у родственников в окрестных селах. Захватчики легко могли отыграться на ни в чем не повинных людях.
О том, что отряд раскрыли, им сообщила подруга матери Белого, работавшая в комендатуре уборщицей. Повезло. Женщина случайно услышала разговор двух гвардейцев-ренегатов о планируемых арестах и успела через маленькую дочку передать весточку Белому. Им не хватило времени совсем чуть-чуть. На выездах из города уже поставили усиленные посты, а на улицах начались повальные облавы. Прорываться пришлось с боем.
И все же тогда удалось уйти без потерь. Но на хвост плотно сели отряды карателей. Их преследовали по пятам, отрезая от обжитых мест и прижимая к Заброшенным землям. Ни спрятаться, ни оторваться от неприятеля не получалось. Среди загонщиков имелись егеря и маги. Пришлось уходить в аномалию, куда зимой старались не соваться даже опытные охотники. Тихий с друзьями никогда не были ватажниками, но, как, наверное, и все кочковцы мужского пола, по Заброшенным землям походить успели. Потому и найти заметенную снегом едому — охотничью избушку — труда не составило. Небольшой запас продуктов у них был, да и в хижине нашлась ячменная крупа и сушеное мясо. Не много, но продержаться пару-тройку дней хватило.
Когда они решили выбираться из Заброшенных земель, их ждала засада. Перекрыть выходы из тайги зимой не так уж и сложно. Там и летом-то не везде и не всегда можно пройти, а когда все тропки заметены снегом, лес становится и вовсе непроходимым. Опытные охотники наверняка нашли бы выход. Но среди привыкших к городу ребят таких не было. Отряд попытался прорваться еще в нескольких местах, но везде их ждали наемники или гвардейцы родов-предателей. Проклятые эллины со своими псами взялись за подпольщиков серьезно.
Отойти удалось почти без потерь, лишь Полму слегка зацепило арбалетным болтом, да Третьяка с Мытарем подпалил маг. Стоящие в заслоне каратели большого рвения не проявляли. А зачем? Аномалия сделает за них всю работу — главное не выпустить добычу из кольца. Ранения у парней оказались не серьезные, в городе при помощи знахаря вылечить такие не составило бы никакого труда. Но в Заброшенных землях, когда организм ослаблен сошедшей с ума магией, малейшая царапина или ожог могли оказаться смертельными.
Они сумели продержаться в тайге ещё неделю. Раненым становилось хуже. Слегла Мирина. Да и остальные все сильней стали ощущать на себе пагубное воздействие аномалии. Было решено предпринять ещё одну попытку выбраться из западни, в которую они угодили. В этот раз пошли в обход, сделав крюк северней Кочек по руслу Нартовки, а затем на Добрянку и к Каме. Места там считались гиблые, но другого выхода просто не было. Что здесь, что там их ждала смерть, но так, хотя бы оставалась иллюзия надежды.
У них почти получилось! На пятый день изнурительного пути вышли к Каме и вздохнули свободней — перестала давить, выворачивая душу, проклятая магия. Значит, Заброшенные земли остались позади. Ночью, буквально на брюхе, переползли на левый обжитой берег. Прибрежное редколесье сменилось укрытыми снегом полями. Они уже видели вдали печные дымки деревеньки или хутора, когда на незамеченном из-за наметенных сугробов проселке появился старенький грузовичок с орущими песни пьяными наемниками. Спрятаться в лунную ночь на ровном, как стол поле шансов не было никаких.
И началась веселая загонная охота, где в роли дичи оказались люди. Небольшая фора позволила им вернуться к реке. Но азартные крики и радостный хохот наемников становился все ближе. С ранеными отряду было не уйти. И парни остались, приняв свой последний бой. Даже если кто-то из них там, на берегу реки, выжил, попав в плен, участь их ждала незавидная. О звериной жестокости эребских ландскнехтов ходили легенды.
Сейчас же Тихий, глядя в мутное оконце охотничьего балагана на бледнеющие в предрассветном сумраке звезды, думал, что надо было остаться с друзьями и погибнуть в бою, а не сгинуть без вести в проклятом лесу. Сколько они ещё здесь протянут? Мирка, вон, совсем плохая. Скромный, едва тлеющий дар, которым она всегда так гордилась, сейчас был для неё смертным приговором. Он с болью и нежностью посмотрел на подругу. Смелая, ловкая, красивая! Лишь раз он видел её потерянной и не знающей, что делать — в день, когда арестовали брата, заменившего девушке рано умерших родителей.
Забурлила закипающая вода, и Стас закинул в котелок сухие травы, найденные здесь же в лесной избушке. Все-таки придется идти за дровами — для приготовления завтрака тех, что осталось, явно не хватит. Едва шагнул за порог, лицо обожгло стужей. Ноги не слушались, в колени, словно кто-то вкрутил тупые раскаленные шурупы. Закусив от боли давно растрескавшуюся от мороза губу, хромая, доковылял до поленницы. Тихий в который раз вознес молитву Богам за неизвестных охотников, оставивших такие необходимые им запасы.
Неожиданно небо над головой закрыла темная тень. Стас бросил мимолетный