На обоих планах, между воплощёнными и развоплощёнными, витал дух надежды и радости, мира и любви.
Жених и невеста глядели друг на друга, счастливые, и Одила, в роли хозяйки дома, уходила и приходила, распоряжаясь и приводя в порядок это событие.
День уже клонился к вечеру, когда судья, к великой радости всех, прочёл брачный контракт, произнеся традиционное «во имя закона, объявляю вас соединёнными узами брака».
Молодожёны с любовью поцеловались и, к своему ещё более великому удивлению, мы увидели, как Одила преобразилась, коронованная светом. Это было словно вуаль, снятая с её взора, который вдруг показался нам более ясным. В восторге она созерцала свою дочь.
Подчиняясь потайному импульсу, вместо того, чтобы направиться к Эвелине, она со слезами на глазах подошла к Зульмире и сжала её в своих объятиях.
В этом жесте было столько естественной нежности и самопроизвольной признательности, что нас охватило глубокое волнение. Здесь сейчас бились два сердца, смешанные в одной и той же вибрации покоя, почерпнутой во внутренней победе, обретённой надлежаще выполненным долгом.
Окутанная этой атмосферой нежности, вторая супруга Амаро расплакалась, охваченная невыразимым удовлетворением, как если бы какая-то невнятная мелодия, пришедшая с Небес, целиком завладела её сердцем.
Растроганный живой верой, хозяин дома попросил Антонину произнести слова благодарности Иисусу.
Супруга Сильвы не колебалась. Закрыв глаза, она, казалось, в духе искала нас, словно мерцательная, притягивающая звуковую волну.
Кларенсио подошёл к ней и, коснувшись её лба своей правой рукой, вошёл в медитацию.
Мягко побуждаемая Министром, наша подруга начала молитву с глубокими модуляциями в голосе:
Возлюбленный Иисус, благослови эти праздничные мгновения, которые мы предлагаем Тебе в знак нежности и признательности.
Помоги нашим спутникам, которые женятся сегодня, преврати их чаяния в реальность.
Научи нас, Господи, принимать в доме светлый пример, который Ты дал нам в Свой приход в мир, как благородную школу наших сердец для бессмертной жизни.
Дай нам понять в поле, где мы сражаемся, тот богатый посев обновления и братства, в котором всем нам предстоит учиться служению.
Сделай так, чтобы мы могли, наконец, быть больше чем братьями друг для друга в практике мира через усилия во благе.
Освятивший семейное счастье во время свадьбы в Кане, обрати живую воду наших чувств в неизречённые дары труда и радости.
Отрази Свою любовь в простоте нашего существования, как Солнце отражается на поверхности воды, полной смирения.
Направь нас, Учитель, к Своему Сердцу, которое мы страстно желаем видеть расцветшим, вечным и высочайшим в наших судьбах, и отныне и во веки веков мы обещаем, что Твоя доброта будет руководить нашими жизнями. Да будет так.
Антонина умолкла.
Мягкий эмоциональный восторг читался на всех лицах.
Взволнованная Одила обняла Амаро и Зульмиру, словно своих сердечных детей.
Я посмотрел на супругу Сильвы, от которой отошёл Министр, и вспомнил о той ночи, когда я впервые навестил её.
Никогда мне не забыть экскурсии, на которую мы были назначены, чтобы сопровождать её во время визита к сыну, тогда как мы ещё не знали всего значения её участия в драме, которую мы должны были пережить.
Повернувшись к наставнику, я спросил, знал ли он, Кларенсио, ситуацию нашей подруги во время нашего первого контакта.
Да, да… — любезно ответил он. — Но я не рассказал вам в тот момент о её значении в живом романе, который мы сопровождали, поскольку все мы, друг мой, должны признать, что наши уроки — это труд. Дадим потрудиться духу, и обретём ключ ко всем тайнам.
Наставление было более чем экспрессивным, но я не смог продолжить разговор, поскольку Сестра Клара, обнимая теперь Одилу, уже приглашала нас в обратный путь.
По-братски попрощавшись со всеми, Аукас и Эвелина сели в автомобиль, который отвезёт их к новому опыту в столицу штата Сан-Пауло.
Праздник подходил к концу.
Я почтительно спросил у наставника:
— Значит, наша история закончится таким вот образом, счастливым браком, как фильм с хорошим концом?
Кларенсио улыбнулся своей мудрой улыбкой и сказал:
— Нет, Андрэ, история не закончена. Закончен кризис, который предоставил нам столько уроков жизни. Наши друзья, с помощью замечательного усилия, с которым они разделились во время восстановления, располагают теперь несколькими годами относительного мира, во время которых они смогут совершить посев в поле судьбы. Но позже они вернутся к боли и испытаниям, увечьям и смерти, проверяя пользу каждого. Это борьба, которая совершенствует жизнь, пока наша жизнь не гармонизируется без борьбы с Намерениями Господа.
Министр не смог продолжать.
Наша группа, состоящая из десятка спутников, начала свой обратный путь.
Это путешествие, под небосводом, который зажигал сверкающие огоньки, было самым прекрасным…
Но, прибыв в «Аар да Бенсао», мы заметили, что Одила безудержно рыдает.
Эта душа мужественной женщины победила в борьбе с самой собой. Однако она не казалась удовлетворённой своим собственным триумфом. Клара добилась для неё блестящего положения в более высоких сферах, но наша героиня пребывала в состоянии мучительной растерянности.
Войдя в дом Бландины, где множество раз мы объединялись для анализа тревожащих нас проблем, Министр взял её за руки и по-отечески спросил:
— Одила, мы ведь празднуем твою победу, скажи, каких небес ты ищешь?
Она подошла к Сестре Кларе и поцеловала ей правую руку в молчаливом жесте признательности, а затем, повернувшись к наставнику, со смирением ответила:
— Посвящённый благодетель, мой земной дом — это мой рай…
— Но ты же знаешь, что твой земной дом более не принадлежит тебе.
— Да, — почтительно признала та, — я знаю. Но я хочу служить, как если бы он не был моим… Я люблю своего супруга как незабываемого спутника вечной жизни, благословляю восхитительную женщину, которой он теперь принадлежит, и которого я стала любить как дочь, со всей моей нежностью. Я люблю своих детей, хоть и знаю, что они пока не могут чувствовать теплоты моего сердца. Бог знает, что сегодня я люблю и не пытаюсь быть любимой, что я предлагаю себя в служение без какого-либо вознаграждения, чтобы научиться, как Иисус, отдавать, ничего не беря взамен.
Волнение перехватило ей голос.
Глаза у всех нас заблестели слезами.
Явно взволнованный, Кларенсио поднял её опущенную голову, коснулся её волос и, поместив цветок из света на её груди, воскликнул:
— Там, где находится наша любовь, сверкает небо наших мечтаний. Ты заслуживаешь того рая, который ты ищешь. Возвращайся в свой дом, Одила, когда захочешь. Будь для своего супруга и для душ, следующих за тобой, звездой каждой ночи и благословением каждого дня! Чистая любовь даёт тебе это право. Возвращайся и люби… И